Прозрей.
Сдала мусор на переработку, Диккенса — в библиотеку, и как же полегчало, как будто не в шкафу лежало, а на душе. Публичка всегда была странным местом, но сейчас там всё облеплено красной лентой, сюда не ходи, нигде не сиди, книги не трогай, и никого нет посреди дня в выходной, как в апокалипсис. Раньше там по выходным находиться было невозможно, тут пылесосят, здесь в шахматы играют, фотографируются, дискуссионный клуб, показ кино, какие-то дети, танцы, садовники, фиг место найдёшь, где почитать спокойно. И вдруг тишина.