Прозрей.
И вот ты перерыл всё прошлое, вроде бы простил всё, что болело, и даже вспомнил то, что уже сто лет как прошло, выкопал и выбросил кучу дряни. Остаётся только сделать самое паршивое — простить себя и избавиться от чувства вины перед всем белым светом за своё существование. Фуф. Понять бы ещё, как это сделать. За что хвататься, с чего начинать. Поле не паханное.
Поперечитывала много своей старой писанины и ужаснулась. Поудаляла без всякого сожаления целую кучу всего. Очень много бестолкового и очень много мрачного, такого, как я ну совсем не люблю, прям вот нагнетание мрачности, безысходность, крайности, фу. Тоже своего рода медитация — удалять всё это. Ты как будто смотришь на себя прошлого. И радует, что взгляд меняется, становится более ясным и взрослым, нет больше ресурсов, чтобы вот это нелепое считать хорошим. Как многое сейчас стало для меня выглядеть по-другому.
Поперечитывала много своей старой писанины и ужаснулась. Поудаляла без всякого сожаления целую кучу всего. Очень много бестолкового и очень много мрачного, такого, как я ну совсем не люблю, прям вот нагнетание мрачности, безысходность, крайности, фу. Тоже своего рода медитация — удалять всё это. Ты как будто смотришь на себя прошлого. И радует, что взгляд меняется, становится более ясным и взрослым, нет больше ресурсов, чтобы вот это нелепое считать хорошим. Как многое сейчас стало для меня выглядеть по-другому.