Настроение испортили, пошла опять читать Ноэля ) Нашла какой-то древний заброшенный, но очень забавный эпизод.
Должно же было сразу насторожить, что Кимберли сама предложила Ноэлю развлечься этим вечером. Обычно-то он сам к людям лип, как плющ, так что они не могли отвязаться. А тут, значит, эта Кимберли, соседка с нижнего этажа, накручивая прядку волос на пальчик, рассказывала, как будет весело и необычно, и вообще «пошли-пошли».
Тащила она его в какой-то клуб, где танцы, и напитки, и «красотааа». Машину не бери, поедем на такси, сказала она. Ну, поедем, так поедем. Лесанжа вообще не часто куда-то приглашали. Ким болтала ещё больше самого Ноэля и всю дорогу щебетала о том, как они с подружкой тут уже бывали и как им понравилось, и ещё много всего.
Если и существовал на свете человек, который мог утомить болтовнёй Лесанжа, то его звали Кимберли.
читать дальшеВторой тревожный и благополучно проигнорированный звонок поступил уже у входа, когда прикурить попросила толи девушка, переодетая в парня, толи наоборот. Да Ноэль в Париже и не такое видел. Там прикурить мог попросить и парень, переодетый в осьминога.
Осознание, что Ким, дери её черти, притащила Лесанжа в гей-клуб, пришло уже внутри. Тут уже обстановка вопила во всю глотку, что женщинам доверяться нельзя.
- Ким ты что, бигуди утром перезатянула, что я тут буду делать?? – пытался возразить француз, но соседка уже тянула его за столик.
- Да ладно, тебе понравится!
- Ко мне же кто-нибудь пристанет!
- С чего бы это?
- Я сделаю вид, что это не было оскорблением моего внешнего вида, - буркнул Лесанж, падая на диван за столиком. – Выпивка за твой счёт.
- Нечестно!
- Ты представляешь вообще, что тут может тусоваться кто-нибудь из моих студентов? Господи, - он стадальчески уронил голову на ладони.
- Аргумент. Парниша-парниша! – пискнула Кимберли, помахав официанту.
- …бутылку бренди, - закончил Ноэль.
Кода через час спутница француза, опорожнив на него свою забитую женской ерундой голову, умчалась танцевать, Лесанж был уже в хламину пьян и закал вторую бутылку. Или, может быть, третью.
---
Ноэль никогда не видел столько геев в одном месте и сразу. Даже в Париже. Он курил, и ещё курил, и ещё курил, и почему-то не мог встать и уйти, его упорно тянуло вниз. Видимо, брэдни крепко припечатал его к дивану. Всё было странно, но уже не так странно, когда ты пьян да ещё и за чужой счёт. Но даже за халявную выпивку Ноэль больше никуда с этой женщиной идти не собирался. Тем более что она его сейчас бросила одного, а это было чревато. Сам Лесанж танцевать пойти не мог. По ряду причин. Ну, во-первых, танцевать он вообще не умел, разве что ноги попереставлять вправо-влево, вперёд-назад и ещё больше сойти за придурка, хотя, казалось бы, куда уж. А во-вторых… да что там объяснять, и так всё ясно. Потом будет поздно объяснять, что Ким – его девушка. Да фу, далась ему такая девушка.
Но когда рядом вдруг образовался полуобнажённый молодой человек с коктейлем в руках, Ноэль первым делом хотел позвать на помощь Кимберли, но забыл, как её зовут. Он открыл рот и снова закрыл, продолжая лежать на столе всей верхней частью себя. Волосы возмущённо вздыбились, они тоже хотели домой, но не могли уйти самостоятельно.
- Да пожалуйста, чо ли я не в гей-клубе, - фыркнул Ноэль и пьяно рассмеялся, похрюкивая себе в сложенные руки. – Я Ноэль, - он хотел было протянуть руку для рукопожатия и даже поднял её, но рука перевесила и свалилась обратно на стол. – Лесанж, - добавил запоздало, будто вспоминал свою фамилию. - Хочешь брэнди? – спросил он, поддев носом полупустой бокал.
В бутылке ещё что-то оставалось. Хотя и не очень-то хотелось делиться. Но один фиг платит не он. Ким думала, что к таким страшненьким, как Лесанж, не пристают – так вот фиг ей!
---
В голове Ноэля роилась какая-то бессвязная ерунда вроде: это красный фонарик или жёлтый? что это за песня играет? почему стол такой низкий? как зовут эту девушку, с которой он пришёл? есть ли здесь караоке? и почему бы не купить домой синий диван?
А ещё его ужасно смешили все слова парня, особенно то, как он представился, будто Ноэль собирался звать его мистером Лэнгдоном. Да он бы даже не смог этого выговорить сейчас. Он похрюкивал от смеха, хотя смешного было мало в том, что его клеил мальчик-гей, а он как бы был не при делах, но не мог встать и уйти, потому что он реально не мог встать. Нужно было, конечно, поужинать. Но не двумя или тремя бутылками бренди. Теперь было уже поздно, но он всё равно крикнул вслед уходящему официанту:
- И печеньки!
Какие на хрен печеньки, Лесанж? – спросило бы сознание как-нибудь в другой раз, но явно не сегодня.
Француз заметил обращённый к себе взгляд и попытался сформулировать ответ на последний вопрос, хотя благополучно профукал два предыдущих. Ну, пусть они были риторическими.
- Je danse terrible, - наконец, выдал он, будто и вовсе не думал, а ляпнул первое, что пришло в голову, даже не переведя на понятный местному населению язык. – Эм… pardon. Эта рыжая женщина… которая привела меня сюда, ушла танцевать. Куда-то туда, - он махнул рукой в неопределённую сторону. – У тебя есть спички… Кит? А то я все скурил.
Ну, или сломал, пытаясь зажечь. Благо, хоть последняя сигарета оставалась. Халявный алкоголь, халявные спички, да ты, Лесанж вконец обнаглел. Но совесть его была безнадёжно утрачена ещё в Париже.