Сразу говорю, что я маньяк, и предлагаю сыграть нечто мрачно-странное. В анкете написано о необходимом одиночестве и отсутствии потребности в общении. А от меня всё равно ждут радужных слюней и потом с недоумением спрашивают, стоит ли закрывать эпизод, потому что это якобы я его ступорю. Где, собсна, мой просчёт?

---

Иду по Петровскому бульвару, а у меня в наушниках песня про Елисейские поля ) Вдруг запел Гаррель, и сердце отчего-то защемило... Ох уж эти французы. Нет от них покоя.

---

Прикреплять в игре со слепым свой внешний вид - это, конечно, сильно. А вдруг приспичит пощупать.

---

И Мориарти захохотал.
На соседней улице на мостовую замертво попадали голуби. Известные выносливостью клиенты заведения миссис Хэлифакс неожиданно утратили весь свой пыл, причём в самый неподходящий момент. Адские осьминоги замахали щупальцами. Ягнёнок, съеденный мною на обед, запросился наружу.
Фридрих Ницше описывает «ужасный смех сверхчеловека» (да, я читаю и такие книги, в которых нет картинок, голых девиц и крупного зверя!) и утверждает, что в малейшем звуке этого смеха — лёд и кровь. Если бы дяде Фрицу довелось услышать хохот Мориарти, он бы, пожалуй, наложил льда, крови и квашеной капусты в свои немецкие панталоны.
Ким Ньюмен

Полночь, а я хохочу так, что меня, наверное, и на улице слышно.

---

Чёрт меня дёрнул посмотреть этого "Затойчи". В жизни не смотрела ничего японского. Очень японского. Как будто какая-то другая планета. Но хотя бы один фильм Такеши Китано стоило посмотреть. Но лучше, конечно, не в наушниках и не на таком крохотном экране. Потому что это фильм-картина. Очень интересная подача музыки. Если бы не она, можно было бы вообще звук выключить и не потерять ни толики смысла. Но всё же очень странно.
И кто-то ещё назвал "Слепую ярость" ремейком. Слепой с китаной - это вам ещё не ремейк. Это всё равно что сравнивать Америку и Японию. Землю и Марс.

---

Фотокарточки

Фандом, пейринг: Начало, Имс / Артур.
Рейтинг: слабая r-ка или пошлая pg-шка.
Предупреждения: пошлота, милота и нецензурщина. И да, Остапа понесло на 9 страниц.
Описание: Однажды в руки Имса попал полароид. И вот что из этого вышло десять лет спустя.

фотокарточка 1
В субботу с книжной полки упала картонная коробка. Упала прямо Артуру на голову. В полёте она раскрылась и осыпала его фотокарточками. Где-то там же на полке был спрятан и старый полароид, но, к счастью, он не лежал в этой коробке. Хотя Артур, конечно, подумал, что лучше бы его прибило что-нибудь. Он не просто так спрятал эти фотографии подальше. Не хотел видеть. Или не мог. И то, и другое, пожалуй.
Он думал быстро собрать их и запрятать обратно, но ничего не получилось. Не очень-то комфортно себя чувствуешь, когда сердце бухается в желудок и начинает там перевариваться. Артур сел на пол посреди своего разбросанного прошлого и вздохнул. Можно было, конечно, их сжечь, но спички закончились, а зажигалка сломалась и ещё куча причин.
Артур взял первую карточку. Она лежала обратной стороной вверх. В правом верхнем углу ровным почерком значилась дата: 5 октября 2004 года. Странно, что прошло уже десять лет. Эта дата была первой, и Артур уже знал, что увидит на лицевой стороне. Но всё равно перевернул.
Имс почему-то смотрел куда-то в сторону. Наверное, кричал кто-то другой, не парень с полароидом. А Артур заметил его сразу, но взгляд был туманный и липкий. Тогда ему было 19, и он учился…

…в архитектурном. На нём галстук и застёгнуты все пуговицы. Друг смеётся и говорит, что только зануды ходят на студенческие вечеринки в таком виде. Артур смотрит на себя в отражении витрины, смахивает пылинку с плеча. И где его друг видел таких зануд?
Он только поступил, и это его первая вечеринка. Они поднимаются по лестнице и оказываются в шумной, набитой людьми квартире. С порога кто-то выливает Артуру на ботинки вонючее пойло. Он отряхивается и ищет ванную. Друг смеётся и кричит: за-ну-да-а! Артур злится. Признать себя занудой и уйти не позволяет непомерная гордость. Он тыкается в толпе, пытаясь найти себе место. Он бы выпил минералки, но на столе только дрянной алкоголь. Такого он не пил даже в армии.
- Мартини сегодня не подают, принцесса, - слышит он за плечом совсем близко – иначе бы не услышал.
И Артур оборачивается. Он видит парня старше, больше, шире себя. У него большие глаза и лёгкая щетина, а полные губы растянуты в улыбке. Он смотрит так, будто они с Артуром знакомы. Смотрит и улыбается. Странный парень в потрёпанном сером пиджаке. И в рубашке со змеиной расцветкой (разве такие бывают?). Его русые волосы зачёсаны на бок. Артур точно бы его запомнил, если бы знал.
Он ничего не отвечает, только злится ещё сильнее. Хватает первую попавшуюся бутылку и наливает себе стопку. Потом он никак не может откашляться, выпив эту дрянь. Парень смеётся и хлопает его по спине. И когда Артур уже поправляет галстук, потому что тот немного скривился, он говорит ему прямо на ухо:
- Тебе ничего не нужно мне доказывать, можешь быть просто собой, - и Артуру совсем не кажется, он точно задевает мочку губами. Будто бы это для него нормально. Нет, не так. Будто бы он хочет соблазнить Артура – на это похоже больше.
- Я тебе не принцесса, - сухо отвечает Артур. Он отшагивает в сторону.
- Конечно, нет, сладкий, это была шутка. Я Имс, учусь на актёрском, – и он протягивает ладонь.
И всё бы ничего, если б не одно лишнее слово.
- Извини, мне это неинтересно, у меня есть девушка.
Её зовут Сьюзи. Артур трахал её двое суток напролёт после армии. Хотя, конечно, она его не ждала. С тех пор они не виделись.
И Артур хочет уйти. Хотя бы в кране поискать простой воды, потому что во рту у него кисло. Но между ним и кухней – переплетение танцующих тел. Разит потом и алкоголем, это не очень-то приятно, Артур морщится, но всё же ступает в толпу. И оказывается в ловушке. Теперь он легко доступен. И наглые руки спешат этим воспользоваться. Одна обхватывает его за грудь, вторая скользит вниз. Артур должен отреагировать мгновенно. Но он будто стекленеет. Стоит ровный, как столб, и сжимает губы, когда слышит голос.
- Ох уж эта девочка, блондинка, красавица, носит белые блузочки, хорошо учится и даже не стонет в постели. Она тебя удовлетворяет? Потому что ты выглядишь чертовски неудовлетворённым.
И за мгновение до того, как эти губы коснутся его, Артур вырывается. Он ничего не говорит, только распихивает липкую толпу и резко идёт к выходу. Какого, мать его, хрена. Он зарекается никогда больше не посещать вечеринки. Злится, пожалуй, сильнее, чем стоило бы. На лестнице он слышит смех за спиной и окрик на весь подъезд.
- Ну куда ты, Артур, не сбегай от меня, как трепетная принцесса!
Резко останавливается и оборачивается.
- Откуда тебе известно моё имя?
И этот парень идёт ему навстречу, вальяжно шагая по ступенькам. Он всё ещё улыбается. Смотрит на Артура пристально, чуть склонив голову на бок, и говорит:
- Ты очень красивый, Артур.
Будто это причина для такого наглого, откровенно похотливого, ничуть не скрываемого соблазнения. Он не сталкивался с таким даже в армии. Хотя надо сказать, что там бывали случаи… Нет, впрочем, не надо.
- Слушай, я тебе уже сказал, что…
- У тебя есть девушка. Я помню.
И он останавливается напротив Артура. Этот парень. Имс. Он становится так, что Артур оказывается между ним и стеной. Весьма чувствительное положение.
- А у меня есть то, что нужно тебе.
Артур хочет сказать, что ему ничего не нужно, и уйти. Но, судя по его положению, он может уйти только вверх. Что крайне нежелательно.
- И что же это? – он старается, чтобы это прозвучало сухо. Будто ему всё равно.
- Ночь дикого, безумного, безудержного секса, - говорит Имс утробным голосом. Он подаётся чуть вперёд и ловит невольно сорвавшийся с губ вздох.
Артур старается проглотить набившиеся в горло пошлые желания. Он не может признаться, что Имс только что запустил руку в его очень тайные и очень глубоко спрятанные фантазии. Артур хочет заговорить резко, но хриплый голос выдаёт его с потрохами.
- С чего ты взял… - и он не договаривает.
Потому что плевать Имс хотел на его отговорки. Артур оказывается притянутым за бёдра и в попытке отстраниться упирается плечами в грязную стену. Контроль над ситуацией и так уже потерян, а в следующее мгновение выбивает и здравый разум. Имс целует без предупреждения сразу в губы. Резко. Нагло. Будто ночь начинается прямо сейчас. Здесь.
Артур поддаётся. Очень сложно сопротивляться, когда кто-то даёт то, что тебе, чёрт возьми, и в самом деле нужно. Его рука оказывается на плече Имса. Он выпускает наружу потаённое, то, что прячется под личиной холодного педанта. И отвечает на поцелуй с такой страстью, что даже Имс не ожидал в нём обнаружить.
- Эй, голубки! – их прерывают. И этот полароид оказывается первым, кто выхватывает возбуждённый взгляд Артура. Фотокарточка скользит между его пальцами, пока Имс пару раз опускает полароид на голову парня. Фотоаппарат странным образом выживает. И тут же меняет владельца.

фотокарточки 2-3
…Артур положил фото обратно в коробку. Второе по порядку оказалось рядом. «Уничтожить», - гласила надпись. И ниже сумбурно-корявым почерком (его настоящим почерком) – «Только попробуй». Этот снимок был сделан наутро уже самим Имсом. Лохматый полуспящий Артур, кажется, одуревший от блаженства. Таким его видел только Имс. И полароид.
Артур до сих пор не уничтожил это фото. Оно лежало в коробке уже десять лет. Как и другие карточки, которые он ненавидел. Например, эта. «Надеялся отшить меня с таким сексуальным видом, пупсик?» - снова подписано Имсом. Артур смотрел через плечо, его было видно по пояс. И он был зол. С их первой встречи прошла…

…неделя. Они видятся каждый день. Но недолго. Потому что Артур так решил.
Это был тот случай, когда ты думаешь, что вода под ногами мелкая, и идёшь уверенно, а потом проваливаешься к чертям собачьим по самую макушку. Да, так было с Имсом.
Но Артур не принцесса. Он не живёт в башне. И его нельзя просто взять и забрать себе. Артур горд, как гора Джомолунгма. И он объясняет Имсу: один раз ничего не значит. Просто слабость. Не будем усложнять.
И он оборачивается, когда Имс снова окрикивает его. Он зовёт Артура пупсиком, сладким, принцессой и ещё черт знает как. Будто он грёбаный Царь горы, и ему всё позволено. Артур выхватывает протянутый из окна машины букет и выбрасывает. Кажется, это были лиловые крокусы. Он знал, что Артур их выбросит. И всё равно выбрал крокусы. Он не уезжает. Выходит из машины.
- Я знаю, что ты любишь Гарри Поттера, Арти. Пошли в кино, - он заглядывает через плечо.
- Я ещё вчера сказал тебе, что никуда с тобой не пойду. Зачем ты делаешь это снова? – Артур останавливается и разворачивается.
На Имсе малиновая рубашка в бордовую полоску. Где только такие шьют? Он держится свободно, подставляет лицо солнцу и улыбается. Держит руки в карманах. Артур же напряжённо вытянут в струну.
- Затем, что я хочу тебя, Артур. Затем, что ты самый красивый и самый развратный засранец из всех, что я встречал. Затем, что ты стонешь так, что у меня сносит крышу. Мне продолжать или мы уже поедем?
У Артура истомно ноет в животе. Имс даже не пытается прикрыться красивыми словами о любви. Говорит откровенно. Это подкупает и одновременно ещё больше бесит.
- Придётся поискать кого-то другого, - Артур хочет уйти. Но Имс неожиданно резко одёргивает его назад.
- Играешь со мной, детка? Решил развлечь своё самолюбие за мой счёт? А ты знаешь, что я чертовски нетерпеливый? Ну сейчас узнаешь, - он в одно мгновение перекидывает Артура через плечо. И несёт в машину.
- Блядь, какого хрена?! – Артур рычит. – Имс! Поставь меня! Я убью тебя.
- Я понял, Арти, просто так тебе неинтересно. Тебе надо дерзко. Будет тебе дерзко.
Он блокирует двери. И трахает кусающегося и брыкающегося Артура прямо здесь. Машина стоит за воротами университета. Стоны и ругательства Артура слышат все.
И на следующий день эти все на него пялятся. А Имс имеет наглость заявиться снова. И Артур высказывает ему всё, что думает о нём, в самых изощрённых ругательствах. В пылу у него даже опадает на лоб прядка волос. Имс находит это очаровательным и смеётся. А потом они смотрят в кино Гарри Поттера. И Имс получает затрещину за каждую попытку распустить руки.

фотокарточка любимая
…Он опустил в коробку ещё несколько карточек, наляпанных Имсом. Кажется, ему нравилось злить Артура, его это особенно возбуждало. Артур в ту пору был легко вспыльчивым. Но он научился контролировать себя, чтобы лишний раз не радовать этого щетинистого гада.
Но был один снимок, который он действительно любил. Датированный 25-м декабря. Это Рождество было как раз…

…после их примерно тысячной ссоры. Артур уверен, что он будет дома один. Он принимает приглашения от друзей, но никому не обещает прийти. Он гладит жилетку и выбирает галстук. Но ходит по дому в простой красной футболке. Он включает телевизор и слушает Рождественский концерт. Но настроение совсем не праздничное. А потом звонят в дверь.
И это Имс. Он держит на ладони чёрного щенка таксы и улыбается до ушей. В другой руке у него пакет, из которого торчат куриная ножка и ёлочная гирлянда.
- Мурзик сказал мне, что ему негде встретить Рождество, и я подумал, что мы можем взять его к себе, - Имс проходит в квартиру и коротко целует Артура в губы.
И Артур будто бы должен злиться, он должен сказать, что с Имсом не разговаривает. Но он не может сдержать улыбки.
- Почему собаку зовут Мурзик?
- А почему тебя зовут Артур? Имя не выбирают, знаешь ли, - кряхтит Имс, пытаясь разуться с занятыми руками. – И вообще это некультурно – смеяться над чужим именем.
Он идёт в комнату вместе с Мурзиком, пакетом и в куртке. И замирает на проходе. Артур нарядил в гостиной небольшую ёлочку.
- Ух ты, не думал, что ты умеешь. Правда, весьма без воображения…
И он всё переделывает. Он наполняет квартиру собой, свой ироничной улыбкой. Атмосферой праздника, живости и запахом марокканских мандаринов. Артур ожидает увидеть вместо ёлки какое-то чудище, но получается действительно красиво. Этот странный Имс. Дикий, наглый, откровенно похотливый. В каких-то жутких коричневых брюках, где только их откопал. Этот Имс вдруг называет таксу Мурзиком. Он выбирает лиловые крокусы и красиво наряжает ёлку. Он ошизенно готовит курицу. И он везде таскает этот долбанный полароид, чтобы фотографировать Артура.
- Я думаю, нам нужно семейное фото, - он усаживает на диван Артура, а потом себя. – Мурзик! О, подожди, у меня есть кое-что для тебя, - и он опускает псу на голову маленький санта-клаусовский колпак.
Артур смеётся и опускает голову на плечо Имса. Снимок каким-то странным образом и правда получается «семейным». Мурзика Имс потом отвозит к своим друзьям, у которых дети. Потому что, по его словам, Артур не может, как следует, позаботиться даже о себе. И ест «всякую гадость».

фотокарточки из сна
…Хотелось закурить, но Артур давно уже бросил. Кажется, это Имс отучил его. Он один умел что-то менять в Артуре. Долго, дотошно. Он, конечно, врал, что был нетерпеливым. Очень сложно не убить кого-то примерно на миллионный повод. Впрочем, убивать Артура всё же приходилось. И отчего-то это было непросто. Фотокарточки того времени были сумбурно-смазанными или рабочими. Артур фотографировал свои макеты. Отслеживал ошибки. Конечно, их было много. Тогда они только начинали изучать…

…дримширинг.
- Представь, что ты сможешь построить любое архитектурное сооружение, которое только вздумается, без всяких затрат времени и средств, - шепчет Имс на ухо. Они лежат в измятой постели, и Артур уже полусонно сопит.
- Но всего лишь во сне… - мурлычет он и тут же просыпается от тычка в бок.
- А потом ты заработаешь на этом столько, что сможешь купить себе планету и застроить её полностью.
- А купить себе свободу, когда нас посадят?
- Знаешь, ты самый невыносимый зануда в мире, я когда-нибудь придушу тебя, - но вместо этого Имс его целует. И Артур соглашается.
После первого раза его глаза горят озорным детским блеском. Он рисует десятки различных эскизов и схем, хочет пробовать новое. Даже Имс не может его остановить (и хочет ли?). Артур творит. Медленно, вымерено, но в то же время в нирванной оторванности от реальности он открывает во снах всего себя. Это он наклеен на стены. Это он стоит на столике. Это он звучит из инструмента. Повсюду Артур. Со всей его педантичностью, дотошностью и безумной страстностью. Имс любуется. На какое-то время они позволяют забыть себе, что всё это не игра.
На какое-то время всё в их мире прекрасно.
Артур усложняет свои схемы, начинает строить объёмные макеты, создаёт первые лабиринты. Он стоит на асфальте и смотрит, как из земли поднимаются сваи, как выстраиваются стены, а под ногами стелется пол, как складываются лестницы. В такие минуты Артур жалеет, что из сна нельзя забрать фотокарточку.
Первые проблемы начинаются с первым же заказом. Дело плёвое. Но Артур попадается в тупик в собственном же, мать его, лабиринте, всё идёт не так, и он бесится. Потом выясняется, что они не отработали технику быстрого выхода. Нужно просто выстрелить в голову. Просто? Нет, оказывается, что это ни черта не просто.
- Какого хрена, объясни мне, какого хрена, Имс?! – орёт Артур, едва проснувшись. Он пытается взять себя в руки, но от гнева его колотит. Он понимает, во что ввязался. Это не просто противозаконно. Не просто опасно. Один неверный шаг – и можно никогда не обратить последствия. – Мне обязательно нужно было истечь кровью??
Артур срывается с места. Он нервно хватается за пиджак и пытается надеть его.
- Артур, успокойся.
- Успокоиться? Успокоиться?! – но руки Имса ложатся ему на плечи. Он делает глубокий вдох. Запихивает кипящую злобу обратно в живот. И поворачивается, отбросив несчастный пиджак. – Чьё-то подсознание продырявило мне кишки, Имс. В какое-то мгновение я подумал, что не проснусь.
- Прости, что я не выстрелил.
Артур вырывается, не позволяя себя касаться. Он не хочет больше в этом участвовать. Но клиента это не интересует. И они начинают всё сначала. Артур с дотошностью психопата проверяет каждый закоулок своего лабиринта.
- Слушай, а что если это не сработает? Что если я провалюсь куда-нибудь… в лимб? – натянуто спрашивает он, пока Имс настраивается на выстрел.
- Проверим, - и он стреляет.
Когда Имс просыпается, Артур уже стоит над ним.
- «Проверим»? Ты на самом деле это сказал?
- Да, я это сказал, - Имс успевает отскочить в сторону до того, как получит удар. – Но я же проверил и на себе.
- Я тебе устрою «проверим». Я тебя прибью сейчас.
- Арти, ну всё же обошлось нормально! Ты же жив, посмотри на себя, даже причёска не испортилась! – Имс прыгает по лаборатории. Он пытается обернуть всё в шутку, но намерения Артура серьёзные. Он кидает в Имса чем-то тяжёлым. – Ты сдурел, не порти технику! – и ещё чем-то. – Ауч! Что за бабские методы!
- Ах, бабские! - Артур уже готов схватить действительно серьёзное оружие. Но Имс изловчается и успевает поцеловать его раньше. В итоге у него оказываются искусаны губы и остаются синяки на плечах. Но Артур остаётся отмщён и чертовски доволен.
Они повторят выход с оружием ещё несколько раз. До одурения. Пробуют другие варианты, экспериментируют. Артур прыгает с моста и просыпается. Артур попадает под поезд и просыпается. Артур падает со стулом и ломает стул. Артур так много раз умирает и так много раз просыпается, что жизнь перестаёт быть для него жизнью, а смерть – смертью. Его реальность становится ирреальной.

фотокарточка случайная
…Где-то здесь был этот снимок. Артур сгрёб оставшиеся карточки и сразу нашёл его. Без даты на обороте. В то время не было дат. Не было дней и ночей. Только один сплошной сон. Единственное фото Имса, сделанное рукой Артура, было случайным. И потому получилось размазанным. Здесь должен был быть только макет. Но Имс появился неожиданно, и рука дрогнула. В силуэте нет чёткости, он множится и будто вибрирует. Если смотреть на него пристально, кажется, на глазах появляется слепая пелена. Будто это воспоминание. Воспоминание о сне.
Таким тогда был мир Артура. И однажды Имс…

…снимает его с подоконника. Высокий и прямой, он стоит и покачивается на ветру, словно тонкий прутик.
- Иди-ка сюда, пупсик, нечего тут стоять, - говорит Имс, унося его на руках. Имс делает вид, что его это нисколько не пугает. Он улыбается и гладит бледные холодные щёки Артура. – Ты чего это надумал из окна сигануть?
Артур дрожит от холода, его волосы разлохматились, и он совсем не похож на себя.
- Я хочу проснуться, Имс, я просто хочу проснуться…
- А по-моему тебе как раз надо нормально выспаться. Обычным человеческим способом.
Имс находит у него запечатанную бутылку коньяка и заставляет выпить полбокала. Артур разгорячённо краснеет. Они сидят и просто разговаривают. Вернее, говорит Имс. Он рассказывает о своих самых ярких снах. Он говорит, что в последнее время ему часто снится один и тот же сон. Будто он ходит по лабиринту и собирает Артура. По частям. Там ногу возьмёт, там лёгкое, там палец. А потом собирает. И каждый раз никак не может закончить, потому что нет последней детали. Сердца. Он говорит, что этот до фига странный сон ему чертовски нравится.
И постепенно Артур сползает ему на колени. Он засыпает. Всё становится на свои места.
Но, завершив первое дело, они долго не видятся.

фотокарточки, на которых нет Кобба
…Артур никак не мог вспомнить, когда появился Доминик. Имс не фотографировал его, но иногда он всё же мелькал. Как воспоминание. На снимках 2005-го, 2007-го, 2010-го года. Они виделись теперь, только когда работали вместе. Всё сложно – так объяснял это Артур. Он же сам всё и усложнял.
- Почему ты думаешь, что я буду ждать тебя всю жизнь, Артур? – говорил Имс. И всё равно ждал. Или, скорее, это не было ожиданием. Он ездил по миру, вёл свободную жизнь. Трахал, кого ему хотелось. Ему было хорошо. Но когда он видел Артура, то не мог просто спокойно стоять рядом. Не мог называть его просто Артуром. Не мог терпеть это упрямое дерзкое «нет». Ему было плевать, что подумает Кобб и другие члены команды, это интересовало только Артура. И они были любовниками во времени. Не могли быть вместе и не могли не быть.
Последний раз они виделись четыре года назад во время дела…

…по внедрению. Они ссорятся. То есть это не совсем ссора. Это неприятная окончательная точка. После которой – ничего. Бездна.
Имс просто хочет поговорить. Артур просто не хочет. Но имитатор всё равно становится сзади и опускает ладони на плечи.
- Слушай, Артур, я тут подумал… Если вдруг мы выживем после всего этого, может, стоит уже, наконец, заняться чем-то другим. Знаешь, в Момбасе мне нравится, там красивые пляжи, и люди неплохие. Я думаю купить там дом.
Артур отшагивает в сторону.
- Отличная идея, - он продолжает смотреть на свои бумажки, будто Имс тут просто пришёл с ним поболтать.
Бумажки отлетают в сторону. Артур поднимает удивлённый взгляд. Имс смотрит ему в глаза.
- Тебе там понравится.
- Извини, Имс, я пока не горю желанием ехать в Момбасу, меня устраивают и штаты, - он снова тянется к своим идиотским бумажкам, но Имс перехватывает его руку.
- Знаешь, я объездил всю Африку, всю Южную Америку и был даже в Австралии. Я видел всяких людей, я трахал всяких людей, я пять грёбаных лет пытаюсь найти кого-нибудь, хоть немного похожего на тебя. А какого, спрашивается, хуя? Я что, какой-то ущербный? Почему подо мной ты скулишь и стонешь, но стоит только взойти солнцу, и я вдруг перестаю тебе нравится? Может быть, ты объяснишь, в чём твой секрет, детка, я что-то не пойму.
Артур выдёргивает руку.
- Секс – это ещё не всё, - говорит он, отведя взгляд. – В совместной жизни есть куча всяких вещей, которые рано или поздно приводят к тому, что всё заканчивается. Поэтому я предпочитаю быть один.
- И как тебе одному, Артур?
- Как видишь, я в порядке.
- Нет, я ни хуя не вижу, детка. Но я чувствую, как ты дрожишь, когда я тебя касаюсь. И как ты боишься, что я это замечу, - Имс толкает его к стене и прижимает к ней. Артур пытается упереться рукой ему в грудь, но ничего не получается. Он сжимает губы. – Ты же знаешь, как я хочу тебя, Артур. Не смей играть на моих чувствах, - шепчет Имс, почти касаясь губами мочки уха. – Ты же знаешь, что я-л-ю-б-л-ю-т-е-б-я, - и каждый звук проскальзывает по позвоночнику электрическим импульсом.
Имс уходит, оставив Артура наедине с его взбесившимся сердцем. Он ставит эту противную резкую точку чуть позже, когда Артур приходит к нему. Сам. И хочет поцеловать.
- Извини, Артур, - говорит Имс. – Ты либо со мной, либо один.
И Артур остаётся один.

последняя фотокарточка, которой нет
Последний снимок на этот полароид сделал Дом. Он притворился, что ничего не знает о происходящем. И сфотографировал Имса и Артура вместе, затребовав улыбнуться «перед смертью». Этой карточки у Артура не было, и он даже не помнил, какая она получилась.
Он запихнул коробку обратно на полку. Подальше. Чтобы больше не падала. Потом полез в другой тайник и выудил одну сигарету. Ходил по комнате. Смотрел в окно и снова ходил. Потом достал ещё одну сигарету. И всё-таки взял телефон. Домашний.
- Слушаю.
И ничего не смог сказать. Только вдохнул дым.
- Ну же.
- …
- …Артур, какого хрена ты куришь?
И он выронил сигарету.
- …Чёрт.
- Я предпочитаю просто Имс.
- Как ты меня узнал? – Артур схватил сигарету со стороны пепла, обжёгся и снова выронил.
- А ты думал, я за четыре года забуду, как ты дышишь в трубку?
- И как же я дышу? – он снова сел на пол, чтобы покончить с проклятой сигаретой.
- Очень сексуально.
И Артур невольно улыбнулся.
- Знаешь, Имс… - он прислонился лбом к двери балкона.
- Знаю. Тебе вдруг чертовски захотелось в Момбасу.
- Как там погодка?
- Можешь взять только плавки. Хотя я не расстроюсь, если ты забудешь и их.
Артур рассмеялся. Хотелось сказать, что он соскучился. Но не всё так сразу. Он пошёл собирать чемодан. Будто для плавок нужен был чемодан. Но у него же ещё бритва, расчёска, крем от загара и крем для загара. И грёбаный полароид.

---

На десятый или больше месяц отыгрывания персонажа, мне вдруг сказали, что он бесформенная вода.
Я даже фик писать перестала, сижу в каком-то кретинском ступоре. И думаю. Как можно начать видеть кого-то по-другому, когда уже всё давно в голове сложилось. Бросить вообще - скажут, что истерю. А может, и правда истерю. Играть-то сейчас вообще не хочется, но а вдруг захочется. Допишу все навязчивости и захочется. Есть ещё три персонажа, но а вдруг мне просто никто не говорит, что они тоже вода? Мне вообще теперь кажется, что обо всём, что я делаю, умалчивают. Короче, всё-таки истерю. Пойду истерично дальше писать. Грёбаный бардак в голове.

---

Иногда приходится убеждать себя, что я хороший человек. Просто убеждать, просто на каком-то мантровом уровне. Мне никогда не говорили об этом, но я вспоминаю другие добрые слова. Всё это такое хрупкое. И кто-то один может заставить чувствовать себя неправильно. В редакции сейчас быть очень странно. Будто кто-то сидит на голове. Не могу даже понять, почему чужие проблемы с головой вдруг становятся моими. И как отпустить это. Не выношу конфликты, просто ни физически, ни психически не могу вытерпеть. Потому обхожу всяческими способами. Но найдётся же кто-то, кому нужно.

---

У кого-то в голове сплошная пошлота.

---

Давно уже торчу от этих двух артов и кажется, уже их постила где-то тут. Автор, к сожалению, там накарябан что-то очень мелко, в общем, мне неизвестен. Но я, судя по всему, всё-таки что-то под них напишу. Что-то пошлое и снова сопливое. Ну а что делать, у меня недостаток личной жизни, пхах. Прости меня, неизвестный чудеснейший артер!

---

Батюшки, ну почему меня вечно вштырит так невовремя? Мало того, что надо написать адски сложную контрольную по истории отечественной журналистике, причём тётечке-церберу, потом ещё реферат по психологии, на который я вчера в вагоне учебников ни одного грёбаного слова не нашла, так ещё и про Клода Моне хотела материал. Да и вообще. Роман у меня. А я что? А я пытаюсь справиться с приступом имсоартуровской пошлоты.
Иногда вдохновение приходит какое-то совершенно больное, его лихорадит и плющит, и оно лезет прямо под кожу, чтобы там согреться. И будет ломать меня, пока не испортит все дела и не выпотрошит голову.

---

Зафига, ну зафига я прочитала фик по Имсоарту? Отключите мне тырнет, заберите у меня компьютер, выньте мне мозгиии.

---

Я походу единственный человек, которого бесит вся эту хэлоуинская мутота. На форумы лучше не заходить, народ съехал с катушек...

---

Чокнутый день. Вместо выходного ездили на суд в Кущёвку. Полтора часа ждали судью, три часа стоя слушали приговор. Редактор ещё в холле заявил о себе, причём заявлял долго, громко и нудно. Я усиленно отворачивалась, мол, кто этот человек, я вообще его не знаю и не с ним приехала. Лена смеялась: он там уже историю своей жизни рассказывает. Необычный он человек. Его всегда много, и иной раз думаю, почему я до сих пор на него работаю. Но всё равно уважаешь и как-то со всем смиряешься.
Но журналиста посадили на 9 лет, это на самом деле жутко.

---

Дайри периодически меня троллит. Когда я писала прошлую курсовую, он очень долго предлагал мне купить книгу Максимова. Теперь, когда я два дня царапаю статью про Эль Греко, он призывает заказать его картину.

---

Грустно, что за всю осень вспомнила про роман только сейчас. Когда же писать, как не осенью? Снова читаю, снова люблю эту странную писанину. Мешает продолжать неопределённость - что дальше. Интересно, это нормально писать роман, не зная, чем он закончится и к чему вообще приведёт? Наверное, глупо. Наверное, умные люди так не пишут. Но всё это какое-то не совсем цельное, просто залито одной атмосферой. Склеено одним человеком. Не будь бы её, всё рассыпалось бы на отдельные детали.
Однажды я встретила на тэйсти фото обычной девушки и подумала: блин, она же похожа на мою Невскую. Но на фото она улыбалась, и я сохранила себе только глаза.

Когда я нахожу их в реальных людях, мне становится проще.

---

Тимочка поставил Катечке "хорошо" на основании только портфолио, которое, если и тянуло на 4, то на очень тонкой палочке. Я думаю всё потому, что, даже несмотря на массу потраченного впустую времени, несмотря на то, что ни один другой мужчина не заставлял меня столько его ждать, я всё равно не могу относиться к нему плохо. Всё равно он утютюшечка, которую хочется потискать. Юля сегодня удивилась, что я называю его просто по имени. А мне кажется, что за всё время, что мы не встретились, я столько провела с ним вместе, что он для меня уже не просто Тимур, а Тима-Тимочка.
Осталось отметиться в деканате, и я четвёртый курс. Волшебно.

---

Сегодня ведь день рождения у Космического Ассаи. Поэтому я просто притворюсь, что всё произошедшее со мной - всего лишь "больничный сон".

---

Я просто влюбилась в два изображения Иисуса, которые сегодня увидела. Первый - на картине Караваджо "Призвание апостола Матфея". Вообще Караваджо удивительный художник, буду собирать материал и писать о нём статью.

смотреть!

Я очень люблю такие изображения, когда он живой, неплоский, как на православных иконах. А как потресающе написана его указующая рука.
И картина Эль Греко. Какие глаза. Будто смотрит в душу.

смотреть!

---

Я подарила Тимурчику всю свою субботу, а он просто не пришёл.