Сегодня купила кресло, чайник, четыре флакона чернил, две кисточки и кучу еды. И ещё два часа рисовала пятнадцать вариантов взрыва. Пытаюсь сделать что-то подходящее на обложку, половину альбома уже измулевала.

---

Понравилось, как Кинг в своей книге такой: сколько черновиков должно быть? я думаю, два. Типа сначала всё сплошняком написал, потом всё сплошняком отредактировал. Я не знаю, сколько десятков черновиков у меня уже было. Я постоянно перечитываю и постоянно что-то меняю, нахожу ошибки, лишние слова, повторы, сокращаю, дописываю. Некоторые фрагменты уже видеть не могу — столько раз перечитывала. И не знаю, как остановиться. Нужно же дойти до того, что однажды ты прочитаешь и не исправишь ничего, а это какой-то суперуровень.

---

Какие-то бендеровские в голову лезут идеи почему-то. Даже послушала лекцию Быкова про Ильфа и Петрова. Наверное, из-за иронии. Она у меня ассоциируется с ними и ещё с "Легендами Невского проспекта".

---

Слегка уписалась с трейлера "Короля", конечно.

---

Кстати, вчера так явственно представила себе Лёню, покупающего сосиски, что мне вк подкинул трейлер нового фильма с Кейси Аффлеком Теперь я обязана написать главу с названием "О том, как Лёня покупал сосиски".
Уже даже есть общая идея, и периодически записываю шутки и детали, которые нужно упомянуть, но пока не знаю, что это будет, сюжет ещё не пришёл.

---

Было бы иронично назвать книгу "Билли Брук идёт по улице", звучит интереснее, чем "Истории о Билли Брук", но, хотя я и говорю, что все истории Билли начинаются с этого, всё-таки не все. В истории Мориса она никуда не идёт, а в истории Северина — по улице едет. А "истории" отражают суть и аннотацию под них написать проще. Но ещё подумаю.

---

Я тут дописала последнюю главу про Билла Брука. Немного в ужасе, конечно. Почти два года писала и вот — последняя глава. Нужно ещё отредактировать и кое-что дописать внутри, но времени это много не займёт, вчера уже 39 листов перечитала. В первой заменила психолога на полицейского, подправила рубленный текст. Во время редакции, как ни крути, больше сокращаешь, чем дописываешь, но у меня установка сделать 300 тыс. знаков, меньше нельзя, это и так крошечный романчик.
Впервые у меня такое, что пишу текст долго и от него не мутит, не хочется уже поскорее закончить. И жалко расставаться. Как будто после него и не знаешь что делать, куда жить.

---

Что я сегодня делала всю ночь? Слушала трещание сплит-системы и не могла встать, чтобы её выключить. Странные странности. А Крис приедет, чтобы ночью идти на Тарантино. Неделя какой-то одуревшей жары, и если конечно идти на Тарантино, то лучше делать это ночью, но только если предыдущую ночь ты нормально спал. Впрочем, есть опыт ночного сеанса под вискариком.
Забавное о вчерашнем. Когда в медитации говорят представить, что напротив тебя сидит человек, которого ты очень любишь, и ты представляешь Тимми. Ну потому что. Кстати, в "Короле" он сыграл с Джоелом Эджертоном, хоба.

---

В вк хочет добавить в друзья дядя 54-го года рождения, на фотографии похожий на Носферату. Жутковато.

---

Я тут такое поняла... Попробовала гипнотерапию для избавления от детских травм с Марисой Пир. Казалось бы, видео на 15 минут, которое введёт тебя в гипноз и избавит от детских травм? Даже в процессе мне казалось, что что-то не так, что я будто вспоминаю осознанно, а не подсознательно, но потом... когда я обнимала себя-ребёнка и говорила все слова, которые мне не говорили в детстве, я начала реветь и поняла, почему эта ненаписанная глава про Адриана и Бруно не даёт мне покоя. Я-то думала, что рассказ про домашнее насилие, которое я наблюдала уже позже, но на самом деле это про меня. Бруно — это я. Одинокий, грустный, напуганный ребёнок, у которого нет в жизни праздника. И Адриана у меня в жизни тоже не было, никто меня не спас, он мой, чёрт возьми, Карлсон, только я придумала его в 28 лет.
И ведь в этой главе ненаписанной Адриан спасает Бруно от издёвок в школе и что же он ему говорит? Ты никого не слушай, Бруно, потому что, знаешь, ты самый лучший человек, из всех кого я знаю. И ещё я скажу тебе, почему эти голоса врут, когда говорят, что тебя никто не любит. Потому что я тебя люблю.
Охренеть просто. Ты действительно пишешь о том, что у тебя болит, даже если вообще не думал об этом.

---

На выходных посмотрела интересный фильм 2012 года — Лучшее предложение. Вк знал, что подкинуть. Связано с темой искусства? Продано! Довольно долгий фильм, но весьма интересная подача, которая затягивает, необычный звуковой фон, все время присутствует ощущение натянутой струны, и ты чувствуешь, что всё не закончится просто. И персонажи при всём своём очаровании тоже вызывают постоянное подозрение, один только главный герой весьма прост и, глядя на него, думаешь, может, кажется тебе, что дело нечисто. Джеффри Раш мне знаком ещё по Последнему портрету с Арми, но тот фильм был немного утомительным. Про Джима Стерджесса (помню его по 21 и Облачному атласу) и говорить нечего, он вообще приятный сам по себе, что бы ни делал на экране, ну не может он вызывать неприязнь, брать таких актёров на роль подлецов всегда выгодно. А вот Дональд Сазерленд после Траста у меня априори не вызывает доверия, есть в нём червоточина, что ли, так и знаешь, что он тут не просто так. В общем итоге я вроде и была готова к финалу, но всё равно этот бабах от упавшей картины пробрал до мурашек (ну ещё и потому что, мне кажется, он нарочно был усилен).

картинка

---

Появилась гениальная идея! Раз меня упрекнули в отсутствии культурного подтекста, трансформирую ниже описанную идею рассказа под Россию. Напишу про двух русских преподавателей: вместо Дэниела Леви — Данила Левитан, вместо Ленни — Лёня, один невыносимая жизнерадостная сволочь, экстраверт, второй и жизнь не любит, и работу, а себя больше всего не любит, махровый (бородатый) интроверт. И буду ими взаимодействовать до полного безобразия

---

Ужасную вещь о себе поняла из-за Быкова. Вот он говорит, что писатель — это тот, кто не может не писать, кто пишет о своём больном и что сам он, когда долго не пишет, сходит с ума. А я ведь тоже схожу. И вообще понимаю, собственно, что со мной происходило последний ролевой месяц: я сходила с ума! То, что я о больном пишу, это давно понятно. Почему мне так мучительно и нужно было писать Брайана — да потому что тема домашнего насилия во мне сидела много лет и искала выхода (в Адриане она же). Но вот то, что я схожу с ума без писательства, я об этом раньше не думала. А ведь и правда. А может даже, все мои семь ролевых лет и были этим самым схождением с ума. Я ведь так или иначе бросала поиски партнёра, попытки играть и огромное количество историй писала сама. Я ведь думала, что мне без ролевых хорошо, только когда писала, а потом снова сходила с ума. Так было и после того, как я дописала Адриана, и вот почему у меня так быстро и легко написался "Запах лета".

---

Однако опять во время идиотских хождений по комнате посетил инсайт по поводу Мориса. Причём огого какой. Я после его осознания даже почувствовала усталость и не смогла писать.
И ещё после трейлера "Лапочки" осознала, что мелкий Ноа Джуп очень подходит на роль Юджина, при том что он сын мистера Моргана, а мистер Морган — это ж Шайа И его к тому же Холденом зовут, так что всё зациклилось.

---

Можно просто просмотреть обложки топовой писанины на Литнете, чтобы понять, что это тотально бабский сайт. Особенно печалят названия про беременность и зачатие. Тысяча вариантов одной истории.

---

Искала для книги эту французскую песенку, теперь постоянно вертится в голове. А виноват во всём Гаррель.

---

Лекция "Гарри Поттер и холодная война" — просто супер, я в восторге, всем рекомендую слушать. Узнала для себя очень много нового и интересного. Забавно было узнать, что Быков когда-то написал фанфик про Гарри Поттера в России.

---

Уф, ещё и трейлер "Маленьких женщин" *лежит на полу* Тим такой красивый. Столько прекрасных фильмов предстоит.

---

Непростой получился рассказ, писала месяц. Сначала хотела эпилог, но кажется, что без него получилось вполне цельно. Хотя если читать ради отношений, то вряд ли так покажется. Но это не история любви. Миди, 8048 слов, джен/гет, 18+ (присутствует тема насилия), драма, детектив.

Обложка

Примечания ко второй главе:
* Слова из песни The Beatles «Anna (Go to Him)»
** Цитата из сериала «Твин Пикс»

Мотылёк

1. Что-то здесь не вязалось


Было около полудня, когда в службу спасения поступил тревожный звонок. Звонила женщина. Первые несколько секунд она только панически глотала воздух, как это нередко случалось, если хотели сообщить об убийстве. Потом она сказала: его убили. И ещё: его убили только что. Принявшая вызов диспетчер Миртл Монтгомери сразу почувствовала что-то неладное. Она принимала вызовы уже пятнадцать лет и порой могла определить, когда слышала больше, чем ей говорили. Её насторожило это «только что». И возможно, это были всего лишь помехи на линии, но Миртл казалось, что она слышала из трубки не одно дыхание. Что рядом с женщиной кто-то стоял.

— Вы сейчас одна в доме? — спросила она и услышала, как упала телефонная трубка. Звук получился смазанным, связь тут же прервалась.

Когда сообщение Миртл прозвучало по полицейской волне, детектив Делано как раз садился в машину. Он ездил на безбожно устаревшем чёрном «Вольво» и служебным автомобилем обычно не пользовался. Сперва могло показаться, что детектив не слушает рацию: взгляд его был отстранён. Он положил на колени небольшой новый блокнот в мягкой кожаной обложке, затем открыл бардачок и достал оттуда потрёпанный сборник математических задач. Аккуратно вырвал несколько листов и вложил в блокнот. Сборник он убрал обратно в бардачок, блокнот — во внутренний карман тёмно-серого пиджака. Но после он взял рацию и сказал ровным голосом:

— Это Брайан, принято, Миртл, я поблизости.

Ему понадобилось четыре минуты, чтобы добраться до места. Он оказался у большого богатого дома с аккуратным крыльцом. Дверь была приоткрыта. Брайан вошёл бесшумно. В правой руке он держал стандартный полицейский Глок 19, но дуло было направлено в пол. Звук, который он услышал, походил на всхлипывание, и когда Брайан нашёл его источник... когда увидел эту женщину, он остановился.

Это оказалась стройная темноволосая женщина в синей блузе с запахом и плотных тёмных брюках. Она была примерно одного возраста с Брайаном — чуть старше тридцати. Стояла между кухней и столовой, прямо над убитым мужчиной, держала перед собой дрожащие окровавленные руки и тонким, хрустальным голосом повторяла одну и ту же фразу: я ничего не вижу, я ничего не вижу. Казалось, она будто пытается убедить себя в том, что развернувшегося у её туфель кровавого месива в действительности нет, но её распахнутые глаза смотрели никуда, в пустоту — они в самом деле ничего не видели.

Брайану в жизни приходилось сталкиваться со всяким. Не только по работе. В детстве его поначалу пугала крепкая жёсткая ладонь отца, ударом которой он легко мог свалить маму на пол. А потом перестала. Он привык к боли, к жестокости, мало что с тех пор вызывало у него эмоции. Но он никогда не встречал зрелища жалостливее этого.

Брайан осторожно подошёл ближе и заговорил тихо, но она всё равно вздрогнула.

— Я детектив Брайан Делано. Скажите, в доме есть кто-нибудь ещё?

Она рассеянно повела головой, дыша часто, со всхлипами. От отчаяния, от паники она не могла взять себя в руки и только повторяла: я не могу… я… Оказавшись ближе, Брайан увидел, что лицо её заплакано. Эти глаза не давали ему покоя: они смотрели на него и не смотрели одновременно, в них он был таким же враждебным тёмным пространством, как и всё остальное. Брайан шагнул ещё ближе и теперь он тоже стоял над изуродованным мёртвым телом, их с женщиной разделяли только её протянутые руки. Края лужи крови на полу были рваными, беспокойные пальцы оставили смазанные следы на паркете. Должно быть, она пыталась поднять телефон, но не смогла его найти.

— Не бойтесь, я здесь, чтобы помочь вам, — Брайан говорил медленно. — Как вас зовут?
Несколько секунд она неуверенно шевелила дрожащими губами, будто не могла вспомнить своего имени, но наконец у неё получилось ответить:

— Вивиан… Меня зовут Вивиан Кларк… Моего мужа убили...

— Вивиан, диспетчер слышала, что рядом с вами кто-то был. Этот человек ещё здесь?

— Он ушёл. Он был здесь, на кухне, он убил моего мужа... — бормотала Вивиан.

Брайан убрал пистолет в кобуру под пиджак и достал телефон. Сказал Миртл, чтобы она прислала группу и врача.

— Давайте пройдём на кухню, Вивиан, нам лучше уйти отсюда.

Он хотел коснуться её плеча, но она вздрогнула, отпрянула. Она была напугана до истерики, и, вероятно, пережитый стресс вызвал у неё приступ нервной слепоты. С подобным Брайану сталкиваться никогда не приходилось.

Осторожно, маленькими шагами Вивиан прошла на кухню, и Брайан, переступив через лужу, последовал за ней. Мёртвое тело он пока оставил без внимания, собираясь заняться этим позже. Но хватило и одного беглого взгляда, чтобы заметить: крови было много.

На кухне Брайан огляделся по сторонам. Кровь была и в раковине — несколько размытых пятен. В перевёрнутой подставке с ножами осталась пуста одна ячейка. При том идеальном порядке, который царил в целом в кухне и той части дома, что видел Брайан, даже при минимальном количестве вещей следы борьбы считывались легко: отброшенный в сторону стул, перекошенная картина. На крючках висели хлопковые полотенца, одного не хватало. Убийца мог унести в нём нож.

— Сколько полотенец у вас висело здесь?

— Что?.. Эм… Три. Всегда три. Оскар любит порядок.

Брайан снял одно полотенце и намочил водой из чайника. Вивиан растерянно стояла посреди кухни, продолжая держать ладони перед собой.

— Пока здесь не поработают эксперты, нельзя пользоваться раковиной. Вот возьмите. Стул слева от вас.

Она взяла полотенце неуверенно, осторожно, будто для неё лучше было остаться так, с кровью на руках, чем коснуться Брайана. Отшагнула назад, чтобы не стоять с ним близко. Он начинал понимать, что дело не только в стрессе. Будь убийство не таким кровавым, будь на теле не так много ножевых ранений, Брайан подумал бы сейчас, что это Вивиан убила мужа.

Он задумчиво смотрел на неё, пока она вытирала руки. То, что она не могла его видеть, позволяло ему разглядывать её лицо, её движения, и она невольно выдавала себя. Вивиан Кларк была напугана не только сложившейся ситуацией. Страх был знаком ей уже давно.

— Вивиан… — Брайан уперся костяшками пальцев в край стола. Они оба продолжали стоять. — Вы когда-нибудь снимали побои?

Она вздрогнула, опустила голову и судорожно сжала полотенце.

— Вы думаете, это я убила Оскара?

— Нет. Это сделал мужчина.

— У меня никого больше нет. Если вы об этом.

Брайан отошёл в сторону, чтобы сбавить её напряжение.

— Если бы это сделали вы, никто бы вас не осудил.

Она молча кивнула, нащупала стул и опустилась на него, сложив руки с крепко сжатым полотенцем на колени.

— Я сделала это однажды. Сняла побои. Но я жена крупного банкира, детектив... Как вы думаете, чем всё закончилось?

Брайан не ответил. Приехала группа, и он попросил врача осмотреть Вивиан, а сам занялся изучением мёртвого тела.

Посмертная маска Оскара Кларка была уродливой. Лица на нём почти не осталось. Это напомнило Брайану отца. Он умер от выстрела собственного охотничьего ружья, пуля зашла у правого уха по диагонали и снесла ему половину лица. Несчастный случай на охоте — так записали в деле. Когда они втроем — он, мама и младший брат Ирвин — стояли над его телом, Брайан подумал, что такой внешний вид больше подходит отцу: как будто отражает его уродливое нутро.

На теле Оскара Кларка он насчитал шесть глубоких ножевых ранений: один на грудине, три на животе и ещё два на горле, поэтому крови было так много. Помимо этого, был сломан нос, несколько зубов и на костяшках пальцев имелись незначительные повреждения, свидетельствующие о первоначальных попытках защититься.

Сначала избиение, потом шесть ударов ножом… Кажется, этот парень просто не мог остановиться. Если бы он пришёл сюда ради убийства, то принёс бы оружие с собой. Нет, что-то крепко вывело его из себя. Но странно: при такой яркой вспышке агрессии он не тронул Вивиан. Что-то здесь не вязалось.

— Детектив?

Брайан выпрямился и повернулся к врачу. Это был высокий темнокожий мужчина в красной куртке. Они вышли из столовой в прихожую.

— Я дал ей успокоительное. — Закусив губу, врач сделал неуверенную паузу, но потом продолжил. — Мне кажется, я должен вам сказать… Это не нервная слепота. Стресс стал провоцирующим фактором, но процесс начался гораздо раньше, и так или иначе она бы ослепла и без этого.

— Это может быть последствием травмы головы?

— Вероятно, так это и есть.

Брайан кивнул. Они молча разошлись.

Из столовой доносились голоса. Первый принадлежал Вивиан, второй — кому-то из экспертов. Когда Брайан прошёл туда, он увидел, что это Гарольд Даррен.

— Вам лучше остаться на кухне, мисс, — говорил он, не давая Вивиан прохода. Брайан запомнил его имя по ассоциации с фильмом Даррена Аронофски «Реквием по мечте», он часто использовал ассоциативные образы, чтобы запоминать имена, телефоны и другую информацию, которая обычно забывается в первую очередь.

— Даррен, вернитесь к работе, — сказал он. Гарольд при виде него сразу замолчал и отошёл в сторону. Брайан имел обыкновение своим задумчивым видом и тяжёлым взглядом смущать людей. — Вы можете пройти, Вивиан. Только сделайте два шага влево.

Она коснулась стены, прижалась к ней, медленно, робко обошла лужу крови, затем потянулась рукой, чтобы найти один из стульев, ухватилась за него и дальше обходила длинный овальный стол, скользя ладонями по спинкам. Брайан стоял, втиснув руки в карманы, задумчиво смотрел на это мучительное зрелище, и когда Вивиан едва не наткнулась на него, он отшагнул в сторону, позволяя ей пройти. Она преодолела прихожую и наконец добралась до другой половины дома, в гостиную, где опустилась на мягкий диван персикового цвета и нервно провела ладонями по лицу.

— У вас есть горничная? — Брайан остался стоять у порога, прислонившись спиной к арочному проходу. В гостиной царила такая священная чистота, что она больше походила на картинку из журнала: большая, светлая, с богатой мебелью. У стеклянной двери во двор стояла кадка с цветущим деревом китайской розы. Брайан подумал, что эксперты наверняка не нашли бы тут отпечатков пальцев и самих хозяев.

— Нет, в доме убираю я, Оскар не любит посторонних здесь… — ответила Вивиан.

Брайан ощутил напряжение в спине. Его одолевало несвойственное ему раздражающее желание задавать неуместные вопросы. В чём таком была виновата Вивиан, что муж бил её по голове? Недостаточно тщательно вытирала пыль? Он прикрыл глаза, сделав паузу, потом заговорил снова.

— Я пришлю к вам ребят, которые занимаются такими случаями. У вас есть где переночевать сегодня?

Она отрешенно покачала головой, соединив ладони в молитвенном жесте у лица.

— У меня никого нет, кроме мужа. Не было…

Должно быть, на публике они были прекрасной парой. Она хорошо выглядела и улыбалась, он говорил ей комплименты. Никто и не подозревал, что Вивиан на самом деле была красивым мотыльком, которого заперли в банке.

Брайан прошёл вглубь гостиной и сел в кресло, достал из кармана блокнот и ручку.

— Расскажите, как всё произошло. Когда вы пришли, дверь была открыта?

— Закрыта, но не заперта.

Он записал: пустил в дом ненадолго, были знакомы?

— Оскар всегда проводил пятницу на работе допоздна, а в выходные отсыпался. Когда я уходила к врачу утром, он ещё спал. Меня не было дома два часа. Я заперла дверь, услышала плеск воды и пошла на кухню. Сначала я даже не поняла, что с ним, у меня… давно начались проблемы со зрением… появились тёмные пятна. Кажется, Оскар уже не дышал, его лицо… если бы не рубашка, я бы даже не смогла его узнать, Оскар всегда носил белую рубашку на выпуск, когда был дома. Я никогда раньше такого не видела, столько крови…

— Вы закричали?

— Нет... кажется, нет. Я что-то воскликнула, но я не… — Она вздохнула.

— Оскар отучил вас кричать? — не сдержался Брайан, и Вивиан, отняв руки от лица, к нему повернулась, машинально, он всё ещё оставался для неё лишь голосом в темноте. Она не могла этого видеть, но он подался немного в её сторону, глядя внимательно в её светлое лицо с едва заметными веснушками. Довольно большие тёмно-зелёные глаза выделялись на нём и приковывали взгляд. Брайан подумал, какая ирония: он стал полицейским, чтобы спасать таких людей, как Вивиан, а спас её человек, которого он теперь должен найти и посадить за решётку.

— Извините, — тут же добавил он.

Она молча кивнула и опустила голову.

— Я не помню в точности, как всё было… Когда перестала шуметь вода?.. Я зажмурилась, потом открыла глаза, и было уже темно. Я думала, что это сейчас пройдёт, что это от шока. Телефон стоял на комоде, и я нашла его. Кажется, уже было тихо. Я позвонила в службу спасения, но сначала не могла ничего сказать, а когда заговорила, он подошёл ко мне. Он стоял сзади меня, близко, и я слышала, как он дышит… Я уронила телефон. Не знаю, сколько так прошло времени, мне показалось, что много. И потом он просто… ушёл. Я пыталась поднять телефон, но испачкалась кровью.

— Вивиан, вы произнесли при нём, что не можете видеть?

— Кажется, нет. В тот момент…— Она сделала долгую задумчивую паузу, покусывая губы. — Я думала, что он убьёт и меня. И я просто… надеялась, чтобы это произошло быстро.
Брайан, скривившись, прокашлялся, повёл шеей, но тяжёлое металлическое напряжение теперь стянуло и плечи, и горло. Он сделал ещё несколько пометок, потом оставил блокнот на подлокотнике и поднялся.

— Вы можете встать, Вивиан?

— Что?..

— Я хочу кое-что прояснить. Не бойтесь.

Она растерянно поднялась и отошла от дивана, оправила блузку, повязанную справа аккуратным узлом.

— Как близко он стоял? — Брайан осторожно подошёл к Вивиан и стал за её спиной. — Вот так?

Он буквально коснулся губами её чёрных волос, и она вздрогнула. От неё едва уловимо пахло нежными духами. Брайан сделал шаг назад.

— Так?

— Кажется, ещё немного дальше. И он тяжело дышал… как будто после бега.

Брайан отшагнул ещё. Теперь он не чувствовал запаха духов. Расстояние всё ещё было интимным и достаточным для удара, но едва ли имело сексуальный подтекст. Убийство не возбудило его, напротив — дало разрядку. Допустим, он остыл, решил, что ни к чему убивать ещё одного человека. Но она бы увидела его, когда он уходил, зачем так рисковать? Хрупкая, не сопротивляющаяся женщина — хватило бы одного удара, чтобы она потеряла сознание.

— Мог ли он знать вас?

— Не думаю. — Вивиан обернулась, растерянно застыла, и Брайан отшагнул в сторону. Он взял блокнот, но не стал садиться, сделал пометки стоя.

— Я практически всё время провожу дома, детектив. — Вивиан снова села на диван. — Иногда Оскар брал меня с собой на официальные приёмы, но мало с кем знакомил. И он не водил никого в дом.

— Даже друзей?

— Никого.

— А враги у него были?

— О, ну что вы, детектив, — на лице Вивиан промелькнула горькая улыбка, — мой муж был сущим ангелом…



2. Он никого не смог спасти


Острый приступ мигрени заставил Брайана поднять голову. Боль была мерзостная, похожая на прокатившийся внутри мозга металлический шарик с шипами. На несколько секунд всё, кроме неё, исчезло, а потом Брайан снова услышал шум полицейского департамента, увидел свой стол и груду папок с делами. Он посмотрел на часы. Выходило, что уже больше суток он провёл здесь безвылазно, и в желудке у него за это время, кроме воды, побывали разве что пара стаканчиков паршивого кофе.

Брайан вздохнул и закрыл папку, чтобы убрать подальше от глаз фотографии очередного кровавого месива, от которых уже тошнило (или всё же от голода). Откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза. Нужно было свести воедино всё найденное по убийству Оскара Кларка, но он понял, что не способен собраться с мыслями сейчас.

Он поднялся из-за стола, и боль накатила снова — пришлось постоять на месте, пока не пройдёт. Как раз в этот момент лейтенант окликнул его по фамилии, и Брайан неспешно повернулся. Саймон Катковски был большим любителем теорий и дружеской, как он считал, болтовни с подчинёнными. Своей маленькой головой с длинным острым носом он напоминал суриката. Но Брайан был не из тех, кто смеялся над шутками и принимал всерьёз экспериментальные теории, поэтому лейтенант Катковски испытывал при нём некоторую неловкость и обращался к нему нечасто. Сейчас он подошёл и, кашлянув, спросил:

— Как там с вчерашним убийством? В э-э-э… Лонгвуде? Есть прогресс?

Брайан кивнул. Боль утихла, и он надел брошенный на спинку кресла пиджак.

— Ещё три убийства.

— Три, ха? Хочешь сказать, что у нас тут маньяк нарисовался?

Не обратив внимания на заинтересованный тон лейтенанта, Брайан взял со стола несколько папок с делами.

— Нет. Пока нет.

И добавил уже на ходу, повернувшись к лейтенанту спиной:

— Но скоро может быть.

Оставив машину у департамента, он прошёл до кафе пешком. Заказал порцию лазаньи и кусок вишнёвого пирога.

— Стакан воды как обычно, детектив?

Брайан поднял голову. Анна (ты пришла и просишь, девочка меня, дать тебе свободу*) улыбнулась и сама ответила на вопрос.

— О. Сегодня, пожалуй, чашку кофе.

Он молча кивнул. Положил папки на стол, достал из пиджака блокнот и остро заточенный карандаш, вынул вырванные из сборника листы. Сосредоточиться и отключиться от раздражителей ему помогало решение задач по высшей математике.

Те три нераскрытых дела, что Брайан приобщил к расследованию, были, как он полагал, ещё не полной картиной — имелись и другие. Для начала он охватил все убийства в Бостоне за последние пять лет. Выбрал из них те, что подходили по параметрам: спонтанные, жестокие, с подручным оружием и отсутствием отпечатков на месте. Он знал, что найдёт их, потому что в Лонгвуде увидел такой гнев, который сложно долго держать в себе. Оскар Кларк был довольно большим, но убийца едва не разделал его на барбекю, он был крепче, гораздо крепче, вероятно, старше, куда он выплёскивал гнев все эти годы? К тому же не запаниковал — стёр отпечатки, забрал нож, он точно делал это не в первый раз.

Самой ранней жертвой из этих трёх был продавец на заправке. Убийство вышло довольно грязным — ему размозжили голову банкой консервов. Следующим был директор дешёвого ночного клуба, которого искромсали перочинным ножом прямо в рабочем кабинете. Работа вышибалой в подобном месте вполне подходила для такого парня, и, возможно, его уволили, не выплатив деньги, или что-то подобное, но проверить это было уже невозможно: клуб без директора быстро закрылся, и помещение выкупили.

А вот жертва третьего убийства особенно привлекла внимание Брайана: это был нейрохирург, его порезали куском зеркала, выбитого из машины. Тело нашли на автостоянке под больницей, что, вероятно, свидетельствовало о связи убийства с его работой. Чем таким нейрохирург мог вывести из себя этого парня? А банкир? На этих двух случаях явно прослеживалась связь. Оба произошли в неформальной обстановке, и судя по тому, что Оскар Кларк не выказал сопротивления сразу у входной двери, он встречал этого парня раньше, возможно, по работе. Что если обе жертвы в чем-то ему отказали и это что-то он приходил выпрашивать позже? Не исключено, что это всего лишь догадка, но нейрохирурги делают дорогостоящие операции, а банкиры выдают кредиты, так, может, в этом всё дело?

В убийстве на автостоянке было примечательно кое-что ещё: на выходе нашли второй труп — медбрата из этой же больницы. Его убили быстро: вскрыли горло. Всё указывало на то, что он просто стал случайным свидетелем.

Три месяца спустя парень, возможно, и Оскара Кларка поймал сначала на стоянке, но разговор не сложился, и тогда он проследил за ним до дома, а утром вернулся, надеясь на лучшее расположение. Но так вышло, что ситуация повторилась. Кроме одной детали: на этот раз он не тронул свидетеля.

Вспомнив о Вивиан, Брайан отвлёкся. Отложил блокнот. Анна как раз принесла еду и кофе.

— Тяжёлый день, детектив?

— Не день. Тяжёлый мир.

— О, у меня есть маленький секрет на этот случай. — Анна слегка нагнулась над столом, от неё пахло сладкими духами. — Попробуйте не думать об этом, пока у вас есть чашка кофе. «Что может быть лучше чашки черного кофе»**, помните? И пирог сегодня особенно хорош.
Брайан смотрел на неё задумчиво, молча, взял чашку и сделал глоток. Кофе был хорош.

— Спасибо, Анна.

Так и не дождавшись улыбки, он на несколько секунд неуверенно застыла, будто собираясь сказать что-то ещё, но потом кивнула и ушла. В кафе было пусто, тихо играла музыка — Линда Ронстадт, Патти Право, такое крутили только здесь.

Оставалась ещё треть кружки кофе, когда позвонил Стив Кёртис — парень, который хватался за любую грязную работу, только заплати. Он был весьма тихой, но, тем не менее, мало приятной личностью, такой же, как и его работа, выглядел соответствующе, и Брайан во время знакомства несколько лет назад на месте преступления запомнил его по ассоциации с Кэрри из первой книги Кинга.

— Детектив Делано, я по поводу вашего вчерашнего звонка. Мы с Бобом сейчас были в Лонгвуде у этого дома, но нам никто не открыл дверь.

— Как долго ты ждал, Стив?

— Минут пятнадцать, наверное, да, Боб? Сколько мы ждали? Восемнадцать минут, детектив. Мы заглядывали в окна, я даже увидел эту грязь, хороший ковёр, натуральный, придётся его забрать на чистку, скорее всего. Но девушку мы не видели, она так и не появилась.

— Ясно, Стив, я с тобой свяжусь.

Брайан сразу понял, в чём дело. Он поднялся со стула и достал бумажник. Впервые за долгое время эмоции брали над ним верх — руки не слушались, когда он пытался отсчитать деньги. Наконец, схватив папки и блокнот, он поспешил из кафе к департаменту, где оставил машину. На ходу набрал номер диспетчера.

— Миртл, вчерашнее убийство в Лонгвуде, отправь туда врача срочно.

Следующие пять минут он набирал домашний номер дома Кларков и слушал бесконечные гудки. Нужно было ехать туда ещё утром, но из-за груды работы Брайан потерял счёт времени, а теперь давил на газ и думал, что если Вивиан умрёт, он никогда не сможет себе этого простить. Никогда не сможет от этого оправиться. Как до сих пор не мог оправиться от смерти мамы, хотя её не стало довольно скоро после отца, уже больше десяти лет назад. Как до сих пор не мог оправиться от психической болезни Ирвина, его аффективных приступов, которые пришлось наблюдать, когда он совершенно невменяемый появился на пороге после того как несколько лет не выходил на связь. Всё это было виной Брайана, его ответственностью и его болью. И в тот момент, когда он впервые увидел Вивиан в той комнате, она стала его болью тоже.

Во дворе дома напряжение Брайана достигло предела. И в этот момент наступила тишина, все эмоции отключились как по щелчку. Этот рефлекс он приобрёл ещё в детстве — в ситуациях, когда другие люди сходили с ума от стресса, он переставал что-либо чувствовать и сохранял пугающее хладнокровие.

Ему пришлось взломать замок и обыскать все комнаты на двух этажах дома, поэтому когда он добрался до гаража, Вивиан, надышавшись угарным газом, уже потеряла сознание. Брайан вынес её на улицу и уложил на газон. Проверил дыхание, пульс, зрачки — имелись все признаки клинической смерти, и он начал сердечно-лёгочную реанимацию. Несколько минут он пребывал в необычайно ясном сознании, чего хватило, чтобы оживить Вивиан и помочь занести её в подоспевшую машину скорой помощи, где ей сделали укол и надели кислородную маску. Но стоило дверям машины захлопнуться, и у него случился тёмный провал, а после эмоции прорвались и окатили его таким приступом головной боли, что его стошнило на пол.

— Эй, детектив, вы как? Успокоительное?

— Аспирин.

Брайан уткнулся напряжёнными пальцами в край носилок и на время закрыл глаза, стараясь не производить никаких движений, чтобы боль утихла. Когда это наконец случилось, он выпил протянутую доктором ампулу лекарства и откинулся назад. В ушах звенело, и он не слышал, что доктор тихим голосом говорил Вивиан. Что всё будет хорошо? Что она в безопасности? Сложно чувствовать себя в безопасности, когда человек, которому ты доверил свою жизнь, разрушил её. И будет ли когда-нибудь всё хорошо? Брайан почувствовал навалившееся на него свинцовое бессилие. Он хотел спать.

В больничном холле горел резкий белый свет, который можно было видеть даже с закрытыми глазами. Это раздражало и усиливало боль. Брайан сидел в неудобном синем кресле, весь облитый этим дотошным светом, и, провалившись в него, на несколько минут уснул. Его окликнул доктор, позволив зайти к Вивиан.

— Насколько всё плохо? — поднявшись, спросил Брайан.

— Нужно время, чтобы выявить все последствия. Большее опасение у меня сейчас вызывает её психическое состояние. Судя по следам на теле… Думаю, вы понимаете.

Брайан понимал. Он вошёл в палату и остановился на пороге. Вивиан, прижав к себе колени, лежала на боку и мгновенно напряглась — стиснула руками одеяло. Брайану хотелось погладить её по волосам, дать надежду на лучшее, но мог ли он? Был ли он тем, кто способен дать надежду? Прости, мама. Прости, Ирвин. Он никого не смог спасти.

— Зачем вы это сделали? — спросил вместо этого.

— Не ваше дело, детектив.

— Ради бога, — голос его прозвучал резко. — Зовите меня по имени.

Пройдя к окну, Брайан взял стул и пододвинул его ближе к койке. Сел и стал смотреть на неё. Её глаза были открыты и увидели бы его колени, если бы могли.

— Вивиан… — Он тут же смягчил тон. — Я обещаю вам свою помощь. В чём угодно. Если хотите, помогу вам организовать похороны.

— Я не хочу хоронить его. Хочу, чтобы его выбросили на свалку. Я плохой человек?

— Нет.

Он помнил, что задал этот же самый вопрос, когда стоял на мёртвым телом отца. Он спросил: мы можем просто выбросить его?

— Вы не можете его выбросить. Но можете сжечь. И никто не станет проверять, что вы сделали с прахом. — Он повторил слова врача, услышанные тогда.

Она перестала крепко сжимать одеяло — только обняла, обхватив себя руками.

— Однажды я выпила пачку снотворного. Тогда я потеряла второго ребёнка и думала, что хуже быть уже не может. Но Оскар приехал с работы рано, и он очень разозлился. Он всегда мог сделать хуже. Знаете, я думала… что если… купить оружие и в следующий раз… Но я всегда была слабой, потому он меня и выбрал девять лет назад.

Она беззвучно заплакала. Брайан стиснул зубы до того, что боль ударила по вискам. Заговорил он только через минуту.

— Когда люди вынуждены терпеть насилие, на которое они не могут ответить, неудивительно, что некоторые из них ломаются и замыкаются в себе. Или, как убийца вашего мужа, например, вымещают свою боль на других…

— Что же происходит с остальными?

— Они идут работать в полицию. — Брайан кашлянул и насилу, будто горло его стянуло, добавил: — Извините, мне пора.

Потом он поднялся со стула и быстро вышел из палаты.


3. Можно было притвориться


Половину дороги Стив Кёртис елозил на месте и воровато озирался по сторонам, отвлекаясь от дороги. На нём были маленькие круглые очки для зрения, какая-то паршивенькая куртка с пятнами, говорил он заискивающе, пригибая голову, словно гиена, и иногда заикался.

— Зря вы сели впереди, детектив Делано, — то и дело повторял он. — Если увидят, что я везу копа… Вы же знаете, что я работаю с разными ребятами, не все из них любят копов. Если они вас тут… если увидят со мной… ху-худо мне будет.

— Стив.

Брайан достал из кармана пиджака пачку сигарет и вынул одну штуку.

— Д-да, детектив… детектив Делано?

— Заткнись.

Стив замолчал, и Брайан смог спокойно покурить, глядя в полуоткрытое окно. Рабочий фургон, в котором они ехали, был настоящей помойкой, он больше походил на пыточную камеру, в которой люди исчезают, словно в чёрной дыре, но пока от Стива была польза, Брайан не задавал вопросов.

Когда они приехали в Лонгвуд, было только восемь утра, и в воздухе ещё ощущалась сырость после ночной мороси. «Вольво» стоял во дворе, где Брайан его и оставил, дверь в дом по-прежнему была не заперта после того, как он взломал её вчера. Стив Кёртис вместе с Бобом принялись за дело, а Брайан тем временем достал из багажника спортивную сумку и поднялся на второй этаж.

У него не было большого желания находиться в этом доме и уж тем более копаться в чужих вещах, но вместо того чтобы покупать для Вивиан всё новое, он решил взять для неё одежду и предметы гигиены, которые она сможет опознать на ощупь. Брайан управился быстро, ничего не разглядывая. Его не интересовали дорогие костюмы Оскара Кларка, часы на тумбочке, телефон — всё это он оставил без внимания. Взял только несколько простых и удобных вещей Вивиан, кое-какую косметику, шампунь и прочую мелочь. Нашёл её личную сумку, но взял оттуда только документы и ключи от входной двери.

Что-то в этом доме было ему неприятно. Весь этот скрупулёзный порядок, отутюженные, разложенные по цветам рубашки, ни соринки на зеркалах, блестящая ванная… Нет, тут дело обстояло не в любви к чистоте. Это было изощрённой пыткой для Вивиан. Оскар Кларк был психопатом. Днём он лицемерно изображал нормального человека, он хорошо умел врать, изображать улыбку. Но вечером возвращался домой, чтобы поиграть со своим мотыльком. Что сегодня ты сделала не так, Вивиан? Пропустила пятно на полу? Как мне сделать тебе больно, чтобы ты поняла? Изнасиловать тебя? Убить твоего ребёнка? Только это могло его возбудить. Может быть, мама недостаточно любила его, трахалась с кем попало в соседней комнате, пока он пытался спать или делать уроки. Что сделало тебя таким, Оскар?

Брайан расплатился со Стивом своими деньгами, потом запер дом и съездил в даунтаун, чтобы получить сведения о всех мужчинах старше тридцати, которым не выдали кредит в банке Оскара Кларка за прошедшие три месяца. Список оказался немаленьким. Брайан собирался проехаться по другим банкам, чтобы потом сопоставить сведения.

Однако кое-что изменило его планы. Когда он выходил из банка, девушка с гипсом на правой руке попросила его придержать дверь. Её рука лежала в розовом бандаже, и Брайан подумал, что уже видел такое раньше. В голове у него при этом заиграла песня Чака Берри. Он сел в машину и, откинув голову, закрыл глаза. Воспоминание было очень близко, только ухватись. Он тихо, растянув ритм, напел:

— «C'est la vie», say the old folks, it goes to show you never can tell...

И сразу вспомнил: «Криминальное чтиво». Это фильм показывали по телевизору, когда убили Рика Фернандеса. Брайан тогда ещё работал офицером и прибыл по вызову, после того как подружка Рика позвонила в службу спасения и пять минут истерически вопила в трубку. У неё была сломана правая рука, и держалась она в розовом бандаже — вот почему Брайан вспомнил об этом сейчас. В доме творилось чёрте что: разбитая мебель, посуда, на полу в крови лежал избитый до смерти Рик, а из телика голосил Чак Берри, пока Ума Турман и Джон Траволта танцевали твист. Брайан первым делом выключил телевизор и отвёл истерящую девушку на кухню. Чтобы успокоить её, он завёл отвлечённый разговор. Её звали Нора. Судя по состоянию гипса, перелом был свежий. Она сказала, что упала на улице, и тогда это не вызвало у Брайана подозрения. Но перелом руки — не разбитый глаз, что если она соврала?

Странно, что этого дела не было в отфильтрованном списке Брайана. Он достал телефон и позвонил детективу, который вёл расследование.

— Рой, нужна твоя помощь. Ты помнишь убийство Рика Фернандеса в Бруклине? Ему размозжили башку. Сколько лет назад это было? Больше пяти?

— А, Брайан! Это тот, у которого девчонка орала, как полоумная? Дерьмовое дельце, меня за него поимели по полной. Неа, не больше, где-то около пяти как раз, я тогда ещё ставил стёкла в машине, потому что какие-то мудаки их побили. Приехал с ветерком, забудешь тут.

— То есть дело раскрыто?

Рой хрипло вздохнул, было слышно, как он закуривает.

— Ну как раскрыто, Брайан… Этот сраный Фернандес имел дела с мексиканской братией, мы у него в хате нашли пальцы, копнули, а ты же знаешь, какая это муть.

— Убили на месте?

— Ага. Пару-тройку. Я потом ещё полгода выгребал дерьмо лопатой. Слушай, ты если что-то там нарыл, это дело не трогай, ага? А то нам всем вставят по полные гланды.

— Без проблем, Рой. Мне просто нужно поговорить с его девчонкой. Можешь мне найти её адрес?

— Ладно, сейчас гляну.

Брайан завёл двигатель и поехал в Бруклин. Вот почему это убийство не попало в список: оно числится раскрытым. Но оно подходило по всем параметрам, и Нора вполне могла быть той самой женщиной, которую он искал. И если это так — её связь с убийцей будет очевидна.

Получив адрес от Роя, Брайан приехал на Лоуэлл-роуд и остановился у нужного дома. В понедельник утром шансы застать Нору были невелики, но пару минут спустя он услышал из-за двери голос.

— Кто там?

Брайан сначала решил, что это не она. Голос показался ему немолодым. И женщина, которая открыла ему дверь, выглядела совсем не так, как он ожидал. И хотя в том образе, что сохранился в его памяти, тоже было мало радостного, сейчас он видел женщину, из которой будто выжали всю жизнь. Но её глаза были точно такими же сейчас: в них Брайан увидел страх. Он сразу понял, что это верный след.

— Д-детектив? Что-то случилось?..

— Нора, вы меня, наверное, не помните, я приезжал по вызову, когда убили Рика Фернандеса. Мне нужно задать вам пару вопросов. Я могу войти?

— Д-да, конечно. — Она отступила, пропуская его в дом. — Рика? Но это было так давно… И там вроде бы всё разрешилось. Я, если честно, мало что помню, я была так…

Нора поморщилась, не договорила. Она куталась с серую шерстяную кофту, почти скукоживаясь. Прошла в гостиную, ту самую, где убили Рика, теперь она выглядела лучше и телевизор был выключен. Брайан прошёл следом, он сразу сел на диван и достал из кармана свёрнутые бумаги из банка.

— Это неважно, — сказал он. — Я расследую другое дело. Нора, как ваша девичья фамилия?

— Мартинес. Я не была замужем.

Она села в кресло. Брайан пролистал список, потом поднял взгляд и внимательно посмотрел на Нору. Она смотрела в ответ беспокойно, часто моргала.

— Нора, я задам вам несколько прямых вопросов. Пожалуйста, ответьте «да» или «нет», и мы закончим быстро. Уильям Мартинес — ваш брат?

Она задержала дыхание на пару секунд, потом кивнула.

— Да, старший. Это как-то связано с…

— Уильям знал, что это Рик тогда сломал вам руку?

— Что?.. Я не…

— Простой вопрос, Нора. Да или нет.

— Да… Он догадался, что я не упала… Но Рик сделал это случайно, мы немного...

— Что он сделал? Грозился убить его?

— Я не понимаю, детектив, мне сказали, что у Рика были грязные дела с мафией…

— Он вышел из себя?

— Мой брат немного вспыльчивый…

— Это потому что у вас был жестокий отец? Или нет, вы американка… Отчим? Он издевался над вами? Вами обоими?

Нора обхватила лицо руками.

— Уилл не мог убить Рика, он не мог, мне сказали, что это из-за его долгов!..

— Вы знаете, что он мог, Нора, поэтому вы боитесь. Ваш брат не немного вспыльчив. Когда что-то его злит, он не может остановиться, верно? У него уже была судимость?

Она поднялась с кресла, сжимая виски.

— Простите, детектив, голова разболелась, мне нужно принять лекарства. Принести вам воды?

— Нет, спасибо.

Пока её не было, Брайан позвонил в департамент и попросил ордер на обыск. Нора вернулась через пять минут. Она поставила перед собой стакан воды.

— В чём вы подозреваете Уилла?

— Пока что я насчитал шесть случаев разной давности. Два дня назад убили банкира. Три месяца до этого — нейрохирурга. Я не спрашиваю, чем вы больны, Нора. Но подозреваю, что вам нужна операция. Кое-что волнует меня. — Брайан подался вперёд, соединил ладони в замок. — Пока что у него не было намерения. Вспылил, не смог остановиться… Но скоро оно появится. Я не буду больше задавать вопросов. Мне жаль, что вам пришлось с этим столкнуться, и я не хочу вас замешивать в расследовании. Всё, что мне нужно от вас — его адрес.

— Шесть убийств, мамочка...

Брайан молча позволил ей поплакать, он не перебивал. Потом она всё-таки ответила. Сказала, что брат постоянно меняет адреса и дала последний.

— Только он два дня не выходил на связь… Его телефон выключен.

Брайан, в общем-то, и не рассчитывал на большее. Уходя, он сказал Норе:

— Попробуйте взять заём на своё имя. Выберите банк поменьше, заложите дом. Перестаньте полагаться на брата, Нора, он совершенно не соображает, что делает сейчас.

Она кивала, закрывая губы ладонью. Брайан оставил ей визитку и отправился по указанному адресу. Сперва даже не заметил этот дом среди деревьев, а потом пригляделся и увидел жалкую постройку с маленькими окнами. Найти там что-то стоящее он не рассчитывал. Внутри было чисто и довольно пусто. Брайан внимательно просмотрел одежду, но Мартинес, видимо, от заляпанных кровью вещей избавлялся вместе с орудиями убийства. Ни в вентиляции, ни в стенах, ни в половицах тайников не нашлось. Компьютера не было, только телевизор и старый видеомагнитофон, несколько кассет со старыми фильмами. На столе лежала стопка газет с объявлениями без всяких отметок. Уильям Мартинес знал, что в любой момент к нему могут нагрянуть и был осторожен.

Брайан вернулся в машину и отправил ориентировку на слежку. Это всё, на что он мог рассчитывать здесь: Мартинес не забрал вещи, а значит, он вернётся. Из города он не сбежит из-за Норы — исключено. Она его слабое место. И она очень больна, чтобы бежать с ним. К тому же после того, что узнала сегодня, побоится.

В департамент Брайан приехал, когда прислали смену на слежку. Вторую половину дня он провёл за сведением доказательной базы, поэтому в больницу смог приехать, только когда уже начало темнеть. Первым делом он зашёл к врачу узнать о самочувствии Вивиан.

— Проявился небольшой отёк лёгкого, и она провела ночь в реанимации, но сейчас уже лучше. Я назначил лечение.

— То есть ей лучше остаться?

— Теоретически, конечно, да, но… Здесь она в постоянном беспокойстве, и это сказывается на общем состоянии. Мне кажется, сейчас ей будет лучше отдыхать в домашней обстановке. Самое сложное уже позади.

Брайан кивнул. Грудь ему стянуло тяжестью. Доктор отдал ему подробную инструкцию по лечению.

— И... эм… она спрашивала о вас, детектив.

Он ничего не ответил, молча прочитал листок, кое-что уточнил, а потом пошёл в палату. Вивиан спала, прижав к себе ноги. В комнате не было света. Он сел рядом, осторожно погладил её по руке. Бедная, бедная Вивиан.

— Брайан? — Она спросила это раньше, чем открыла глаза. Может, и не спала вовсе. Или начинала привыкать.

— Здравствуйте, Вивиан. Как вы себя чувствуете?

— Нормально, — ответила она. Подобралась повыше и села боком к подушке, потёрла лицо ладонями. — Бывало и хуже. Я… думала, что вы больше не придёте. Простите, если я вас задела своими словами, мне очень жаль, я не знала…

— Вивиан. Вам не за что просить прощения. Доктор вас выписал, одежда на тумбочке. Я пока принесу кресло, чтобы довезти вас до машины.

Когда он был уже у двери, она спросила:

— Вы отвезёте меня домой?

Он остановился, повернулся. Вивиан тоже повернулась к нему. В сумерках она выглядела по-другому, сгладились следы прошедших дней, и можно было просто притвориться, что ничего не произошло. Можно было. Но хотелось ли? Брайан подумал, что люди мастерски умеют всё испоганить, но Бог всегда найдёт путь. Кажется, мама так говорила.

— Я отвезу вас к себе, у меня квартира в Бикон Хилл, и есть свободная комната, — ответил он.

— Но я не… я не уверена, что…

— Вам незачем бояться меня, Вивиан.

Он зажёг свет. Она это заметила, повела головой, но не знала, что сказать, только подтянула одеяло повыше. Брайан вернулся обратно к стулу, сел.

— Я вам кое-что расскажу.

Он сцепил ладони в замок и прикусил губу. Несколько секунд молчал, потом вздохнул и всё же заговорил.

— Мой отец любил охотиться на кроликов. Обычно он брал с собой меня или Ирвина, это мой младший брат. Лучше было поехать охотиться, потому что тот, кто оставался дома, потом срезал шкурки с убитых кроликов. Довольно паршивое занятие, сложно было потом есть это мясо. Но срезать шкурки нужно было хорошо, за каждую ошибку отец бил. А бил он… с упоением, в основном кожаным ремнём с металлической бляхой. Поэтому я часто находил причину, чтобы остаться дома и отправить на охоту Ирвина. Однажды мама себя плохо чувствовала, и я остался, чтобы о ней заботиться. Мне только исполнилось восемнадцать, а Ирвин перешёл в выпускной класс. В тот день он вернулся без отца, с ним был полицейский. Он сказал, что на охоте произошёл несчастный случай, ружьё у отца было старым, и, вероятно, в этом всё дело. Но я знал, что это был не несчастный случай. Я смотрел на брата, а он смотрел на меня, и мы оба знали, но взглядом условились никогда об этом не говорить.

Брайан замолчал. Он никому никогда не рассказывал об этом, и руки его похолодели. Вивиан беспокойно перебирала пальцами одеяло.

— Вы думаете, что... сами должны были это сделать? — спросила она дрожащим голосом.

— У Ирвина развилась психическая болезнь, и… однажды, несколько лет спустя, он пришёл ко мне во время приступа. И он сказал мне: знаешь, Брайан, мне было страшно каждый день, каждый сраный день, почему ты не сделал этого? И всё, что я мог ответить: прости меня, Ирвин.

Он облизнул губы, подался вперёд, но не стал касаться её.

— Простите меня, Вивиан. Я не могу обернуть время вспять и спасти вас, но могу помочь вам сейчас. Я знаю, что вы чувствуете. Вам всё ещё страшно, вы думаете, что кто угодно может сделать вам больно. Но это не так. Просто иногда мало того, чтобы человек умер. Придётся ещё убить его внутри себя. Для этого не нужно оружие, только сила воли. Вы через многое прошли, и я совсем не думаю, что вы слабая… Оденьтесь, я скоро вернусь.

По щекам Вивиан текли слёзы, она ничего не сказала. И Брайан пошёл за креслом.


4. Копов надо убивать быстро


Из-за лекарств она много спала, но Брайан всё равно решил остаться дома. Позвонил в департамент и попросил подменить его у дома Мартинеса. Он навёл небольшой порядок в квартире: убрал лишние вещи, а нужным определил подходящие места, переставил кое-какую мебель, чтобы не мешала ходить. Это не казалось ему обременительным делом — напротив, он ощущал странную естественность. С появлением Вивиан в этой комнате Брайан испытал нечто сродни облегчению. Она будто заполнила провал в его душе, образовавшийся из-за Ирвина.

На первое время он перенёс к ней небольшой музыкальный центр и стопку дисков, чтобы она могла слушать музыку, когда не спит. Диски у него были старые: немного классики, немного рок-н-ролла, немного Мадонны — всё, что помогало расслабиться.

— Могу скачать для вас аудиокниги. Что вы больше любите? — спросил он.

Вивиан ответила, что любит Фицджеральда и Хемингуэя, а ещё, может быть, Фолкнера, но будет не против послушать и то, что читает сам Брайан.

— «Анатомия преступления» подойдёт?

Она улыбнулась. Брайан этого не ожидал. Видеть по-детски искреннюю улыбку было удивительно. Ему хотелось подойти ближе, взять её лицо в ладони и рассмотреть как следует, потому что именно в этот момент он впервые увидел Вивиан. Не напуганную женщину, годами подвергавшуюся насилию, — а именно Вивиан, какой она была сама по себе. То, что она могла улыбаться, было почти чудом. Брайан впервые подумал, что он привёл к себе в квартиру не просто беспомощного человека, но и красивую женщину.

Он спустился на кухню с ноутбуком, чтобы заняться скачиванием книг во время приготовления обеда, но отвлёкся на телефонный звонок. Звонила Нора, она рыдала, и разобрать можно было только отдельные фразы: простите… он пришёл… я сказала… Брайан понял, что речь шла об Уильяме, и пообещал скоро приехать. Поднялся обратно на второй этаж, чтобы предупредить Вивиан, но она уснула. Он осторожно прикрыл дверь. На всякий случай надел кобуру.

По пути в Бруклин он думал, что нужно будет купить диктофон и пользоваться им вместо записок. Думал о прочих мелочах, которые нужно будет сделать, чтобы квартира стала более практичной для Вивиан. Он не вспоминал о Мартинесе до тех пор, пока не поднялся на крыльцо дома. И уже здесь между тем, как получить сильный удар в голову и провалиться в белый свет, Брайан о нём вспомнил. И понял, почему Нора сказала «простите».

Он отключился. Неизвестно насколько, потому что когда смог прийти в себя, он оказался в помещении. Сперва Брайан не мог видеть ничего, кроме жёлтой ряби, она резала глаза, и никак не получалось проморгаться. Он повёл головой, боль была острая, повсеместная, но особённо сильно ощущалась на затылке — туда пришёлся удар. Кровь за воротом была холодная, не застывшая, значит, всё-таки времени прошло не много. Он слышал дыхание. Тяжёлое частое дыхание Уильяма Мартинеса. Он был за спиной, совсем близко, и его руки лихорадочно стягивали запястья Брайана чем-то жёстким.

Наконец желтая рябь рассеялась и стала простым искусственным светом на головой. Брайан увидел помещение: тесное, без окон, похожее, скорее, не на подвал, а на погреб. В доме Мартинеса не было погреба, значит, привёз в другое место. Брайан сидел на полу, теперь привязанный к какой-то деревянной балке, кажется, собственным ремнём. На нём не было пиджака и кобуры, они валялись в стороне, у входа, и всё указывало на то, что Уильям Мартинес собирался его убить. На мгновение боль в голове стала такой сильной, что ослепила Брайана, а потом всё стихло, и он перестал что-либо чувствовать.

— А-а-а, детектив! — сказал Мартинес. — Ты вовремя.

Лицо разглядеть не получилось, поскольку удары посыпались скопом. Рот наполнился кровью, и когда Уилл выпустил первый пар, Брайан сплюнул её на пол. Он не произвёл и звука.

— Ты крепкий парень, да, детектив? К счастью, на этот раз я могу растянуть удовольствие.

Глаза заволокло кровавой пеленой, Брайан по-прежнему не видел лица Мартинеса, только его ноги, он постоянно перемещался туда-сюда, не мог устоять на месте. Он был на взводе, притащил сюда Брайана наспех, стянул кобуру, но даже не вынес за дверь, неуклюже завязал ремень — одно неудачное слово, и он сорвётся.

— Тебе это понравилось, верно? — прокряхтел Брайан. — Убивать весело. Кларк, наверное, умолял о пощаде.

— О, он был жалок, как кусок дерьма! — Мартинес говорил громко, и голос выдавал его возбуждение от происходящего. Мысль убить кого-то намеренно и не спеша будто доводила его до экстаза. — Даже не мог толком дать сдачи. Этот мудак хирург и то разбил мне нос! Сказал, что мне никогда не собрать денег на операцию и лучше сразу копить на похороны. Сука паршивая! Они все выводили меня из себя, я хотел только поговорить.

— Но в итоге тебе становилось легче.

Мартинес остановился напротив Брайана.

— Думаешь, меня отвлекут твои разговоры, детектив? Типа ты тут такой умный?

— Ну я же тебя вычислил.

И тут к нему приблизилось лицо: тщательно выбритое, прямоугольное, с острым носом. Глаза тёмного цвета беспокойно шарили взглядом. Одна рука схватила Брайна за ворот рубашки и потянула вперёд, так что ремень натянулся и врезался в кожу, другая, сжатая в кулак, нависла в угрожающей близости.

— Я могу размозжить твою умную башку в два счёта, как тебе это?

— Я знаю, что ты можешь, Уильям. Я видел, что ты сделал с Кларком. Но ты всё равно собирался не спешить и, может, захочешь узнать, как я вычислил тебя, чтобы больше не совершать таких ошибок.

Мартинес резко откинул его назад, и Брайан стукнулся разбитым затылком о балку. На какое-то время в глазах у него потемнело, и следующие слова он услышал раскатом, словно эхо.

— Каких ещё ошибок? Я не оставил никаких следов, ты ничего не мог найти!

Брайан ответил не сразу, в горле у него першило, и он отхаркнул кровью.

— Ты оставил в живых девушку, — наконец сказал он. — Не тронул и пальцем, хотя она могла тебя увидеть. Три месяца назад ты, не колеблясь, убил свидетеля на автостоянке, а тут ты просто ушёл.

— И это всё? Она увидела меня? В этом весь твой ум?

— Она слепая, Уильям.

Мартинес рассмеялся каким-то нездоровым, маниакальным смехом.

— О, это интересно! Просвети меня, детектив.

— Отчим бил тебя в детстве, Уильям. Он избивал тебя каждый день, поэтому ты чувствуешь такую злобу и срываешься.

— Так ты ещё и психотерапевт, да? Тебе лучше ускориться, детектив, а то я начинаю терять терпение.

— Вивиан Кларк была у тебя под самым носом, но ты не смог её ударить, что-то в ней тебя задело. Все твои жертвы были мужчинами, а первая попавшаяся женщина заставила совершить ошибку. Может быть, отчим бил и твою мать? Или сестру? Насиловал её?

— Заткнись! — рявкнул Мартинес. — Нора тут не при чём! Мой отец был куском дерьма, ясно тебе?

— Как и мой.

Мартинес остановился снова.

— Я знаю, что ты чувствуешь, Уильям. Ты хотел помочь сестре, я могу это понять. И уж точно не стану жалеть Оскара Кларка, кто-то должен был убить эту мразь, жаль, что ты не сделал этого раньше.

Теперь он не перебивал, и Брайан продолжал говорить.

— Я даже в полицию пошёл, чтобы спасать таких, как Вивиан Кларк, от подобных мразей. Забавно, да, что это сделал ты? А знаешь, сколько ещё таких? Сколько тех, кто отмазывается от суда? Или покупает себе богатого адвоката и выходит чистым? Ты не думал, что выпускать пар лучше на таких мразях, а, Уилл?

— О чём ты говоришь, детектив?

Теперь голос Мартинеса звучал по-другому — тише, спокойнее, в нём появился интерес. Брайан запрокинул голову и посмотрел ему в лицо. Кровь стекала по лицу, а красная пелена мешала видеть чётко.

— Я говорю о том, Уильям, что знаю много дерьмовых ребят, о смерти которых никто не будет жалеть, а тебе нужно на ком-то вымещать злость, прослеживаешь связь?

Мартинес рассмеялся и продолжил ходить.

— Хочешь откупиться! — воскликнул он.

— Ну ты же не идиот, Уилл, подумай. Я хочу откупиться или я так тупо попался намеренно?
Он подошёл близко и наклонился к Брайану. Сигаретный запах от него перебивал даже солёный привкус крови.

— Не шути со мной, детектив. Я убью тебя.

— Похоже, что я шучу, Уильям? Похоже, что мне весело, м? Я скажу тебе кое-что ещё, чтобы ты поверил.

Он выдержал паузу, и Мартинес невольно подался вперёд. К тому, чтобы поверить, он был ближе, чем думал. Тогда Брайан сказал ему тихо, почти шёпотом:

— Копов надо убивать быстро, уёбок хренов.

И в следующее мгновение он полоснул распутанным ремнём по глазам Мартинеса, а потом обхватил его шею и крепко стянул.

— А ты су… — прорычал Уильям, но на большее воздуха ему не хватило.

Он отбивался, но Брайан знал, что другого шанса у него не будет, и собрал в кулак последние силы. Когда он смог добраться до кобуры — то схватил Глок и сразу выстрелил. Пуля угодила в правое плечо.

— Следующая будет в голову, — предупредил он, и Мартинес, откашливаясь, упал на пол.
— Чтоб тебя, сука… — кряхтел он. — Чтоб тебя...

Брайан достал телефон из пиджака и попросил Миртл отследить его «Вольво». Пока не приехала группа, он не выпускал Мартинеса из-под прицела, и только в машине скорой помощи боль и тяжесть обрушились на него сполна. Он провалился в забытье.

Домой Брайан вернулся ещё через два часа, когда смог убедить врача, что не может остаться в больнице. Ему наложили швы, сделали какие-то уколы, но его всё равно мутило. Лицо болело и казалось каменным, на рубашке остались кровавые пятна. В квартиру он ввалился шумно, бросил на пол кобуру и пиджак, стянул ботинки.

— Брайан? — Вивиан появилась на лестнице. На ней была домашняя светлая одежда. Из комнаты на втором этаже доносились тихие звуки музыки. Брайан подумал, как же хорошо, что она здесь.

— Вивиан. Простите, что я вас бросил без обеда. Давайте что-нибудь закажем.

Он привалился к лестнице и уселся, ползти выше не было никаких сил. Вивиан быстро, насколько могла, прошла по ступенькам и опустилась на корточки.

— Что с вами случилось?

Она впервые коснулась его по своей воле, пальцы тревожно прошлись по лицу и отпрянули от шва на скуле.

— Просто паршивый день, ничего смертельного.

— Я могу что-то для вас сделать?

— Останьтесь со мной.

Вивиан села рядом. Брайан опустил голову ей на плечо и закрыл глаза. Она погладила его по волосам.

---

Испытываю чудовищное желание написать до безобразия милую бонусную главу про Адриана и Бруно, но очень сдерживаюсь.